* * *
Тысячи томов написаны об антисемитизме. Среди авторов – сотни пытаются отыскать причины патологической ненависти или обосновать теоретические основы всемирной этой злобы. Мне же вспоминаются бессмысленные по причинности эпизоды. Даже смешные, - не будь они столь печальны. Вот два из них. Однажды, шёл я домой по пустым улицам окраинного посёлка. Была ночь, крутая зима, мороз градусов двадцать пять, от дыхания изморозь белым ожерельем обложила воротник. Снегопады отошли, и жители деревянных домиков вдоль улиц, уже отгребли завалы снега к штакетникам непременных своих палисадников, и к обочинам дорог, расчистив канавы под будущие весенние стоки. Стояло полное безмолвие, какое бывает в зимних посёлках морозными ночами, когда все прячутся в тёплых горницах. Вдруг в тишине послышалось глухое бормотание. Невразумительные звуки, кряхтение; я проходил перекрёстком и, скосив глаза, увидел в глубине переулка тёмный силуэт. Вот он исчез, я подумал, что померещилось, продолжал путь, но через несколько шагов вернулся. Оказалось, в дым пьяный мужик, безуспешно пытался выбраться из придорожной канавы. Крутые накатанные откосы всякий раз уходили у него из под ног, и он, шмякаясь, то боками, а то и лицом, сползал вниз. Похоже, он давно боролся с канавой. Уже обессилел, и попытки его выбраться становились всё безнадёжнее. Вокруг ни души, ни фонаря. Мороз набирал ночную силу. Я помог мужику выбраться, усадил на лавочку, - домой идти он не захотел, - отмахнулся. Лица я не разглядел, как и он моего, – темно, да и воротник его дублёнки торчал выше ушей. Отряхнув с бедолаги снег, я пошёл своей дорогой. Остановил меня крик: звериный рёв взвился над посёлком, - это напереживавшийся мужик освобождал себя от стресса, Он стоял лицом к дороге, расставив ноги и воздев руки к небу. Отчётливо над крышами и весями из его глотки неслось:
- У-уу! Жиды проклятые!
За несколько дней до этого мне довелось участвовать в первом показательном рейсе нового авиамаршрута Свердловск-Москва. Рейс задерживался, я, войдя в туалет сполоснуть руки, застал там мужчину, который нервно ходил перед запертыми, занятыми, кабинками. Он то и дело дёргал дверные ручки. Похоже, человеку было невтерпёж: расслабил галстук, распустил пояс на брюках… В очередной раз рванув дверцы туалетов, он остановился, и воздел руки к потолку. И глядя в небеса, завопил, выплёскивая всю ненависть, которая, чувствовалась, была безмерна:
- У-уу! Жиды проклятые!
* * *
Людям пока ещё некогда быть хорошими: они заняты выживанием.
* * *
Один знакомый доцент, преподаватель философии, говорил в неофициальной обстановке:
- Жизнь даётся один раз, и прожить её надо в Крыму.
В конце концов, уехал, обосновался, и, глядя на север, обронил:
- За Перекопом для нас земли нет.
Давно это было, когда Крым ещё принадлежал России.
* * *
Пословицы в записной книжке:
Хвасталась калина, что с мёдом хороша.
Грязь не сало, пошоркал и отстала . (Эту пословицу услышал в трамвае: какая-то бабушка утешала моего маленького сына, загрязнившего штаны).
Брезговала свинья гусем, потому что рыло не пятачком.
Жалует царь, да пожалует ли псарь?
У пословиц причудливые превращения. Не говоря уж о частых переделках, вроде «попал, как кур во щи», (вместо: «попал, как кур в ощип»), многие теряют часть содержания, сокращаясь до полуфразы, обходясь первыми половинками, как, например, «без меня меня женили…» или «ни рыба, ни мясо», и т.д.
Порой даже не догадываемся о том, что у пословицы есть продолжение.
Как-то, отмечая в редакции день рождения, надумал сделать коллегам встречные подарки. Накупил книжек, сложил их в конверты, а чтобы было поинтереснее, да без обид, устроил нечто вроде лотереи. На бумажках написал первые половины пословиц, а на конвертах – вторые, то есть окончания. Тянули жребий, читали первую часть изречения, а вторую, что на конвертах с книгами, надо было дополнить. Кто угадывал концовку, тому эта книга и доставалась. И хотя за столом сидели журналисты, люди грамотные, крепкие профессионалы, затея провалилась с треском. Ни один не назвал пословицу полностью! (Да и я сам, готовясь, восстановил многое по словарю, а не по памяти). Недавно наткнулся в старом блокноте на страничку с этими поговорками. Вот некоторые из них, где на слуху первые половинки, а продолжения не сразу и вспомним.
«Ни рыба, ни мясо, ни кафтан, ни ряса».
«Нищему пожар не страшен: эта деревня сгорела, в другую пошёл».
Читать дальше