Роза Сергазиева - Вспомнить, чтобы… забыть

© Роза Сергазиева, 2020

ISBN 978-5-4474-2411-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Относительно недавно, в ноябре 2011 года, финишировала наземная экспедиция «Марс-500». Несколько испытателей из разных стран провели полтора года в замкнутом изолированном пространстве. Испытатели – редкая и трудная профессия, это настоящие герои, первопроходцы, люди, рискующие собственным здоровьем, иногда жизнью во имя развития науки. Металлическая конструкция – макет станции в натуральную величину располагается на территории Института медико-биологических проблем, который проводит подобные эксперименты еще с советских времен. Мне даже как-то посчастливилось походить внутри станции (сняв предварительно обувь, режим чистоты соблюдается здесь неукоснительно). Люблю логические загадки и головоломки, поэтому попробовала представить невероятную ситуацию. «Полет» завершен, испытатели выходят в ангар, но вокруг НИКОГО. И в то же время встречающие собираются в час окончания экспедиции, ждут выхода испытателей и – внутри станции никого нет. Отличная интрига. Оставалось только придумать, при каких условиях подобное может произойти. Признаюсь, голову пришлось поломать. Но как только решение созрело, остальное «наросло» быстро. «Остальное» – полная фантазия, реальна только сама станция. Но она… железная, следовательно, не обидится, если что-то не так :-).

Кто я?..

Как меня зовут?..

Простые вопросы для любого человека, но только не для меня. Такое ощущение, что я стою, прислонившись спиной к глухой стене. Мир передо мной – уравновешен и понятен. Я вижу его, ощущаю, слышу. Я различаю цвета – ноги скользят по коричневому линолеуму, а подоконник матовый ; прикладываю ладонь к стеклу и понимаю, что оно холодное , а чай в стакане чуть теплый ; могу отличить звук проезжающей машины, когда мотор упрямо бухтит на подъеме, от грохота тележки, подскакивающей на неровном полу больничного коридора. Но вот мир позади меня, за высокой «стеной» – неизведанная черная бездна. Она – огромна, она – бесконечна, в ней погребена моя так называемая жизнь «до». Словно, я существую только сейчас, и меня никогда и нигде не было раньше.

Но ведь люди не рождаются сразу с сединой в волосах. У каждого есть прошлое, оно скапливается в некой потайной «шкатулке», которая называется воспоминания. Когда человеку грустно и одиноко, как сейчас мне, он погружается в воспоминания, как бусины-четки перебирает картинки-образы, отыскивая среди тысяч эпизодов наиболее яркие, теплые, светлые. Прошлое помогает ощущать себя в настоящем уверенно. Будто страховка, оно поддерживает человека опытом, знаниями, сравнениями того, что есть, с тем, что осталось позади. И соответственно подсказывает, как поступить в той или иной ситуации.

А что делать мне?

Мои воспоминания исчезли, словно кто-то нажал клавишу на компьютере, дав команду «Стереть!». И позади – лишь провал. Он держит меня у невидимой стены, от которой я не в силах оторваться. Как идти вперед, если понятия не имеешь, что пережил раньше? Если потерял воспоминания? Да и я сам – потерялся.

Вместо картинок прошлого, которого меня лишили, перебираю в уме нелепые, с точки зрения нормальных людей, вопросы. Кем я был по другую сторону стены? Кому был другом? Был ли кому-то дорог? Кого любил? Кого ненавидел? Ищет ли меня кто-то? Вопросы выстраиваются в длинную цепочку. Но ни на один из них у меня нет ответа.

Подолгу смотрюсь в зеркало. В надежде, что на лице отражения мелькнет искра узнавания. Но это чудище напротив ничего не напоминает. Сплошные шрамы, рубцы, вместо одного глаза – пустая впадина, другой – бесцветно усталый, на голове клочки седых волос.

Кстати, седина – признак пожилого возраста или последствия перенесенной трагедии? Не имею понятия. Если дотронуться до щеки, чувствую гладкую корочку новой кожи. А как выглядела старая? Не помню.

Кто этот человек в зеркале? Я? А кто такой я? Не знаю.

Рассматриваю руки. Может быть, родинки, мозоли или формы пальцев подскажут, кому они принадлежат? Кто по профессии их хозяин? Как некие особые приметы. У музыкантов, например, пальцы длинные и легкие, у работяг – ладони грубые, тяжелые. А мои украшены теми же, как на лице и по всему телу, неприятными шрамами. Я похож на топографическую карту пересеченной местности. У такой тоже нет прошлого. Есть только сиюминутная «внешность».