Роза Сергазиева: Нейросеть

© Роза Сергазиева, 2020

ISBN 978-5-4498-4707-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ЖИЗНЬ начинается с крика. Крика боли.

– ОйМамочкаОй-ё-ёйМамочкааааАААА, – сократив предложение до одного долгого звука, выдыхала роженица, перетерпевая очередную схватку.

– Дыши, дыши ровнее. Промежутки между схватками сокращаются. Уже каждые три минуты, – успокаивала несчастную акушерка Настасья.

– Скккорро? – обливаясь потом, прорычала женщина.

– Конечно-конечно, чуть потерпеть. Мы на финишной прямой, да, доктор? – Настасья не допускающим возражения тоном потребовала подтверждения от Жукова, стоявшего по другую сторону кровати.

Олег «включил» свою самую лучезарную улыбку, чтобы у роженицы и тени сомнения не возникло, и убедительно кивнул головой. Пробежав глазами по цифрам и кривым линиям, мелькавшим на мониторе (давление, пульс), приложив к груди женщины стетоскоп (сердце билось быстро, но в пределах допустимого, главное – ровно), Жуков вышел в тесный, крошечный предбанник палаты.

Бригада родильного отделения работала в барокамере. Пациентка – из группы риска. Роды у Луизы Макаровой первые, поздние, возраст «пропущенный» – 37 лет. Перечень хронических заболеваний, в том числе проблемы с сердцем, хотя и не столь серьезные по жизни, но при ожидаемой нагрузке могли выстрелить самым нежелательным образом. Беременность протекала нестабильно, мучили приступы гипертонии, поэтому женщине рекомендовали роды в барокамере. В обогащенной кислородом атмосфере (для поддержки сердца). «Словно попали на курорт и дышите кристально чистым, вкуснейшим воздухом», – любил повторять пациенткам заведующий отделением.

Курорт-не-курорт, но в барокамере Макаровой рожать безопаснее. Жуков находился здесь шестой час, и процесс продвигался в штатном режиме, без сюрпризов.

Заверещал телефон. Олег снял трубку с аппарата, прикрепленного к стене.

– Как пациентка? – старшая медсестра Серафима Аркадьевна держала обстановку в отделении под жестким контролем.

– У нас каждые три минуты, – устало отозвался Жуков. Смена в барокамере сильно утомляла. Если в обычном роддоме врач может наведываться в родовую палату время от времени в ожидании решающего момента, то здесь находишься «от и до», выйти и прогуляться, ноги размять, голову проветрить не удастся.

– Нужен анестезиолог?

– Для эпидуральной анестезии? Думаю, нет, – Олег прислонился спиной к холодной металлической стене. И повторил: – Нет, Макарова твердо заявила, что хочет всё испытать и пережить сама.

– Её право, но на всякий случай, – решила подстраховаться Серафима Аркадьевна, – предупрежу анестезиолога, пусть находится поблизости. И не забывай, – в голосе старшей медсестры появились нотки строгой учительницы, – если передумаете, добавь время на шлюзование. Алиса на месте?

– Осталось.., – Жуков обернулся к входному люку и заглянул в окошко: в переходном отсеке, на скамейке, сложив руки на коленях и прикрыв глаза, наслаждаясь последними секундами тишины и спокойствия (вот-вот начнется сумасшедший дом), сидела неонатолог Алиса Азарова; на панели справа от люка шел обратный отсчет и горел пока красный огонек, – … меньше 15-ти минут.

– Кстати, время обеда, – напомнила заботливая Серафима Аркадьевна, – вам принести?

– Какой обед? – безнадежно отмахнулся Олег – Не успеем. Не хочется глотать впопыхах. Потом как-нибудь.

– Но хотя бы чаю? – не отставала старшая медсестра.

– Уговорили, – не стал сопротивляться Жуков, в барокамере специально поддерживалась прохладная температура, поэтому что-то согревающее не помешало бы.

– Сейчас пришлю «курьера» с термосом.

Буквально через пять минут (младший персонал побаивался Серафиму Аркадьевну и в её смену медсестры летали по коридорам с космической скоростью) в крошечном иллюминаторе мелькнула запыхавшаяся физиономия в белой шапочке. Помахав рукой, девушка открыла с наружной стороны дверцу маленького люка, положила туда пакет, защелкнула дверцу и умчалась. Олег протянул руку к лючку с внутренней стороны (его дверца открывалась только тогда, когда внешняя блокировалась – правило барокамеры), чтобы достать «посылку», но тут из-за тонкой перегородки донесся очередной крик, примечательно, что на октаву выше, и Жуков, надолго забыв про чай, ринулся в палату.

Следующие полтора часа все обитатели барокамеры трудились, не покладая рук. Поначалу Настя стояла в изголовье кровати и подсказывала Луизе, когда надо тужиться, а когда сделать передышку. Олег следил за раскрытием матки и помогал ребенку, не забывая одним глазом поглядывать на мониторы (пульс, артериальное давление). В кульминационный момент врачу в руки выскользнула долгожданная малышка.