Анатолий Тоболяк - Во все тяжкие…

— Это бесполезно. Здесь какие-то варяги работали. Причем, по-моему, не пацанва. Пацанве моих замков не вскрыть.

— Хорошо. Позовите соседа.

— Анатоль, не сочти за труд, поднимись в тридцатую, позови Василия Петровича, — повернулся Автономов ко мне, начисто позабыв, что я серьезный, солидный писатель, а не мальчик на побегушках. Я уничтожил его взглядом и твердо сказал:

— Полагаю, вам это лучше сделать самому, Константин Павлович.

— Да-да, конечно, — пристыженно пробормотал он и потрусил к подъездам.

Два эксперта, седой и молодой, разглядывали следы на земле, собирали окурки, фотографировали место преступления. Исполняя волю Автопомова, я активно пытал их вопросами как собиратель материалов. В частности, я спросил, каков процент раскрытия подобных угонов, и, услышав ничтожную цифру, многозначительно, осуждающе покачал головой и выразил надежду, что в данном случае расследование будет проведено быстро и качественно и не возникнет нужды обращаться к высокому начальству, а тем более сочинять газетную статью о беспомощности милиции… Старый матерый зубр неприязненно заверил меня, что будет сделано все возможное, а молодой усатик почтительно глядел мне в рот.

— А вам, женщина, что здесь нужно? — звонко спросил он кого-то за моей спиной.

Я оглянулся. В двух шагах от меня стояла Раиса Юрьевна. На плечи ее была накинута старая куртка, а голова повязана темной косынкой. Меня поразило ее лицо, безобразно постаревшее в утреннем свете. И еще почему-то по-новому поразили толстые, булавообразные ее ноги в коротких резиновых сапожках. Она курила. Она никак не походила на ответственного банковского работника. Она была похожа на бабку-богодулку, которая вышла спозаранку из дома, чтобы проверить мусорные контейнеры — нет ли там пустых бутылок.

— Это хозяйка, — сказал я юному сыщику. И с неожиданной жалостью сказал:

— Здравствуй, Раиса.

Она поздоровалась хрипловатым голосом, а старый зубр тотчас подступил к ней с вопросами. Была она вчера вечером дома? Да, была. Окна се квартиры выходят во двор? Совершенно верно. И она ничего не видела, не слышала каких-нибудь подозрительных звуков? Разумеется, нет. Имеет ли она подозрение на кого-нибудь? Нет, не имеет. Абсолютно никаких.

От подъезда приближался Автономов. Рядом с ним шагал огромный, несообразно огромный мужик, этакий человек-гора в пижамных штанах, сетчатой безрукавке и домашних тапочках — надо думать, бдительный Чеботарев. У Автономова была какая-то странная походка: прыг-скок, прыг-скок, как ворона. Так он подпрыгал к нам.

— Ага, и ты тут! — вроде бы обрадовался он приходу своей жены.

— Вот Чеботарев Василий Петрович. Расскажи им, Вася, все, что знаешь.

Человек-гора и два эксперта отошли к гаражу.

— Ну а ты, Раиса, чего знаешь? — обратился Автономов к жене с ненормальной оживленностью. — Анатоль, не уходи! — БЕЗ МЕНЯ НЕ МОЖЕТ, НУ НИКАК.

— А что я, интересно, должна знать? — хрипловато спросила Раиса Юрьевна. — Я знаю, что ты прошлялся целую ночь неведомо где. Господи, взглянул бы ты на себя! На кого ты похож! — полной грудью вздохнула она.

— А сама-то ты в зеркало смотрелась? — быстро и живо парировал Автономов. ПРЫГ-СКОК на одном месте.

— Я тебя, дурака, ждала, всю ночь не спала, как дура.

— А это зачем же, — ПРЫГ-СКОК, — ты так себя мучишь? Я, по-моему, ясно сказал, что домой уже не вернусь. Ты лучше расскажи, что знаешь насчет машинехи. Не заставляй ментов напрасно трудиться.

— Что-о такое?! — протянула Раиса Юрьевна. Я опустил глаза долу. Меня заколотило. АВТОНОМОВ ПОШЕЛ ВА-БАНК.

— Слушай, Раиса. Ты хочешь крупного скандала с уголовной окраской?

Что такое? — повторила она. — Ты не отрезвел еще, что ли? Не дыши.

— Предупреждаю, Раиса, я не намерен спускать тебе такие штучки-дрючки. Где машина? Говори!

— Тиш-ше ты, — зашипел я.

— Он рехнулся, Анатолий? — растерянно взглянула на меня страшная Раиса. Ее глаза были подернуты какой-то белесой пленкой. — Откуда я могу знать, где твоя е…я машина, старый козел! — вдруг хлестко и грязно вырвалось у нее.

Автономов отшатнулся. Я невольно попятился. Раиса Юрьевна вся затряслась.

— Ты совсем ум потерял, если думаешь на меня!

— Да, думаю. А если не ты, то Зинка со своим благоверным. Но в любом случае ты способствовала. Без тебя не обошлось.

— Тьфу на тебя!

— Смотри, Раиса, ты заставляешь меня прибегать к крайним мерам.

— Это ты заставляешь меня прибегать к крайним мерам. Ты, ты! — зарыдала вдруг богодулка. Страшные слезы покатились из ее глаз.