Анатолий Тоболяк - Во все тяжкие…

— Да ты и старше! — аргументировал он, уступая мне место на цивилизованной тахте.

Я чувствовал себя до предела измотанным, как редко бывало даже после упорного многочасового бдения над листами бумаги, и сразу лег. Автономов еще курил на кухне, пил чай и по-новому, видимо, проматывал в памяти всю игру. Да и у меня в закрытых глазах катились желтые шары-окатыши, стучали, сталкиваясь и разбегаясь, создавая причудливые комбинации на зеленом поле. ДВА БОРТА В УГОЛ. ВСЕ. ДРЫХНИ, — приказал я себе, и уже задремал, и уже начал погружаться в небытие, крепко обнимая лежащую рядом Наташу, но тут зазвонил телефон.

Ночные звонки зачастую бывают предвестниками бед и несчастий, это общеизвестно. Прозвучав внезапно, они вызывают всплеск адреналина в крови, учащенное сердцебиение и мгновенные панические мысли. Мы, пенсионеры, не любим ночных звонков. Мы боимся их. Мы иной раз отключаем напрочь телефон, чтобы избежать возможных потрясений. Наша уязвимая система жизнеобеспечения плохо переносит ночные телефонные звонки, равно как и нежданные стуки во входную дверь. Мы, пенсионеры, бережем нашу уязвимую систему жизнеобеспечения. Мы не напишем, как в оголтелой юности, такие, к примеру, строчки: «Пусть лиха беда,/ пусть кровава сечь./ Это все лабуда — / себя беречь». Нам такое написать и в голову не придет — зачем гневить судьбу? Не надо гневить судьбу, думаем мы. И с крайней осторожностью передвигаемся по последнему отрезку пути. Наша трудовая задача — продлить насколько возможно свое земное существование. Мы хотим стать избранными долгожителями, чемпионами здоровья и бодрости.

Впрочем, к Автономову эти постулаты не относятся, да и к Сочинителю, кажется, тоже.

Автономов выскочил из кухни и щелкнул выключателем, озарив комнату светом. Я медлил поднимать трубку.

— Ну! В чем дело? Давай! — подбодрил он меня.

— Ты здесь или тебя нет?

— По обстоятельствам. Давай! Разговаривай! Язык тебе зачем дадеп?

Я поднял трубку. Я сказал брюзжащим, сиплым голосом, точно спросонья:

— Ну! Кому не спится в ночь глухую?

Автономов присел рядом с телефонным столиком на корточки. Чтобы лучше слышать, он тоже попытался приникнуть ухом к трубке, боднув меня головой. В раздражении я тоже боднул его, но тут трубка зазвучала так мощно, что голос Раисы Юрьевны вполне можно было слышать и на кухне…

— Анатолий! Наконец-то! Я оборвала твой телефон. Ты, видимо, только что пришел? Ну, неважно. Я хочу знать — Константин у тебя?

Я взглянул на Автономова, и он свирепо затряс головой: нет его, нет! При этом он страшно скривил рот, сморщил лоб, скосил глаза — в дневное время такая отвратительная гримаса рассмешила бы меня.

— Почему он должен быть здесь? — холодно ответил я вопросом на вопрос. — И вообще, почему вы позволяете себе поднимать меня с постели в четыре ночи?

Автономов быстро-быстро закивал головой, одобряя мой разговорный стиль.

— Господи, перестань, пожалуйста! Где он может быть? Он на даче?

— Я не знаю, Раиса Юрьевна. Он может быть где угодно. Он свободный человек, я так полагаю.

Автономов вцепился в мою коленку под простыней и горячо ее пожал.

— Ах, вот как ты заговорил! — взвизгнула Раиса. — Окончательно спелись, да? Ну так вот, передай этому старому маразматику, когда его увидишь, что у него угнали машину из гаража. Если не поверит, пусть позвонит своему дружку Чеботареву, тот в курсе.

Хлоп! Это Автономов шлепнулся на пол задним местом. В следующую секунду он вырвал у меня трубку и заголосил: — Але! Раиса! — по уже пошли короткие гудки.

Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. По худому, изможденному за бильярдным столом лицу Автономова разлилась нехорошая бледность.

— Это как же понять? — наконец медленно выдавил он из себя.

Я широко и откровенно зевнул. Голова моя была чугунно-тяжелой, в висках стучали молоточками маленькие кузни. Уже не проходят бесследно возлияния и недосыпы.

— Господь гневается… — пробормотал я. — Кто такой Чеботарев?

— Сосед по гаражу, — заторможенню отвечал Автономов.

— Ну, звони. Уточни информацию.

Через минуту-другую Автономов уже разговаривал со своим знакомым машиновладельцем. Густой бас этого Чеботарева внятно гудел в трубке. Раиса Юрьевна не блефовала, нет. Около двенадцати ночи г-н Чеботарев прибыл домой на своей «тойоте» из загородной поездки. Отгоняя свою «тойоту» в гараж, он обнаружил, что дверь соседнего, автономовского, гаража взломана самым зверским образом. Само собой, он сразу бросился в квартиру Автономовых, чтобы сообщить хозяину об ограблении.