Лариса Райт - Последний шедевр Сальвадора Дали

– Какая же чушь этот Дон Кихот!

Отец молча жмет плечами. Рассуждения о литературе – не его стезя. Мать мягко укоряет:

– Разве можно так говорить о национальном герое?

– Да что же в нем героического? Все его подвиги – один пшик. Он воюет с какими-то мифическими собственными демонами.

– Ну, – смеется мать, – раз ты это понимаешь – значит не все потеряно. Коли человек справился с собственными демонами, все остальное ему уже нипочем.

– Все равно не понимаю, зачем нас заставляют читать эту нудятину.

Отец согласно кивает. Для него Дон Кихот тоже странный персонаж, а текст Сервантеса – редкостное занудство, брошенное на пятой странице. Политические заметки в газете или спортивные журналы гораздо интереснее и познавательнее.

– Наверное, эта книга для более старшего возраста, – соглашается мать. Она и сама не осилила этого толстенного «Дон Кихота». – Не знаю, зачем ее проходят в школе. Но дети должны знать имя Сервантеса. А изучать писателя без его героя странно.

Анна лениво ковыряет вилкой в тарелке с паэльей и с тоской думает о том, что сочинение ее будет отнюдь не блестящим. Дальше фразы «Дон Кихот был очень странным человеком» ее фантазия не работает. Вот если бы можно было не писать… Вилка останавливается на полпути ко рту. Анна вскакивает, пробормотав:

– Спасибо, я наелась.

Она бежит в комнату, плюхается за стол и отодвигает ручку с тетрадкой. Девочка берет кисти и за час рисует иллюстрации к подвигам Дон Кихота. И на них он тот, кто он есть: безумный герой, а может быть, и геройский безумец.

На следующий день учитель недоуменно вертит в руках протянутые девочкой листы.

– Что это?

– Мое сочинение.

– Но я просил написать.

– Я написала. – Анна улыбается с хитрецой.

– Но мне нужны твои мысли. Их письменное выражение, понимаешь?

Анна понимает. Но с письменным выражением она справляется гораздо хуже, чем с художественным.

– Я должен читать то, что ты думаешь, – продолжает настаивать учитель словесности.

Девочка опускает глаза, смотрит исподлобья, но брови ее изумленно приподнимаются, а голос звучит с непритворным удивлением:

– А разве это вы не можете прочитать?

– Сдаюсь! – Учитель поднимает руки вверх. – Убедила. Но в следующий раз, пожалуйста, пиши ручкой, договорились?

Анна с готовностью кивает. Она добилась своего. За сочинение получит высокую оценку, а рисунки потом можно отнести и в художественную школу в качестве домашнего задания по иллюстрации к произведениям. Однако ее отношения к Дон Кихоту это не определило. Она продолжала его не понимать. Странный человек, да и только. И почему все так носятся с Сервантесом и его героем? Анна думала ровно то, что думает каждый в ее возрасте. Подросткам пытаются привить вкус к литературе и интерес к чтению, но зачастую произведения школьной программы оказываются слишком взрослыми и громоздкими для неокрепших и неопытных умов. Возможно, это необходимо для того, чтобы хотя бы имена классиков были на слуху у тех, кто сошел со школьной скамьи, но на самом деле что толку от знания имен, если не понял и не принял того, что эти имена написали. Кто-то так и не перечитает Сервантеса, Борхеса, Лопе де Вегу. А в ком-то все же пробудят интерес жизненные обстоятельства, круг друзей, неожиданный разговор или случайная встреча с кем-то, чье мнение важно и бесценно.

Анна понуро рассматривала носки своих стоптанных сандалий и не знала, что ответить мастеру. Для нее значимыми персонажами были художники. А литературными – герои сказок и комиксов. Она не помнила, чтобы читала что-то помимо школьной программы. А то, что читала в школе, забывала довольно быстро. А если говорить о последних двух годах… Да что о них говорить, если сил и желаний не хватало даже на живопись. Какие книги? Какое искусство? Какое образование? Донести бы голову до подушки и спать, спать, спать. Вся информация только из радиоприемника, а в нем – новые решения Франко, прогноз погоды и чудесные хиты Рафаэля. Если у кого-то есть время, пусть себе рассуждает о гении Сервантеса и мировой значимости его произведений. А ей – Анне – нет до них никакого дела!

Вернее, не было. Вот еще пять минут назад ни Дон Кихот, ни его верный оруженосец, ни тот, кто придумал их приключения, нисколько не интересовали Анну. Но они интересовали Дали. Даже не так. Он снимал перед Дон Кихотом шляпу и признавал в нем не просто героя, а важнейшего героя во всей мировой литературе. И девушка не могла оставаться равнодушной. Теперь ей хотелось взять книгу и перечитать, не проглатывая, а пропуская через себя каждое слово. И читать, читать, читать. Сервантеса, Кальдерона, Пио Бароху, Делибеса. Чтобы вот так не стоять и не молчать, когда тебя спросит о чем-то образованный человек, а уметь ответить, обсудить, поделиться. К счастью, Дали не ждал от нее никаких заумных ответов и тонких рассуждений. Он продолжал говорить о себе.