Персиваль Эверетт: Американская пустыня

Вспыхнул еще свет, на сей раз – от вертолета над головой. Тед глянул вверх и на мгновение ослеп. Он прикрыл глаза, но машины в небесах все равно не увидел. Вокруг клубились тучи грязи и пыли, свет отражался в мельчайших частичках, и оттого мир казался желтушным.

– Ты с детьми отсюда не уйдешь! – завопил фанатик, перекрывая грохот.

Тед отвечать не стал.

Большой Папа запрокинул голову и завопил в небеса:

– «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его;

Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Эсрома; Эсром родил Арама;

Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наассона; Наассон родил Салмона;

Салмон родил Вооза от Рахавы; Вооз родил Овида от Руфи; Овид родил Иессея;

Иессей родил Давида царя; Давид царь родил Соломона;

Соломон родил Ровоама; Ровоам родил Авию; Авия родил Асу;

Аса родил Иосафата; Иосафат родил Ахаза; Ахаз родил Езекию;

Езекия родил Манассию; Манассия родил Амона; Амон родил Иосию;

Иосия родил Иехонию и братьев его;

Иехония родил Салафииля; Салафииль родил Зоровавеля;

Зоровавель родил Авиуда; Авиуд родил Елиакима; Елиаким родил Азора;

Азор родил Садока; Садок родил Ахима; Ахим родил Елиуда;

Елиуд родил Елеазара; Елеазар родил Матфана; Матфан родил Иакова;

Иаков родил Иосифа, мужа Марии, от которой родился Иисус, называемый Христос!» [liii]

Адепты благоговейно смолкли. Даже Джеральд непроизвольно подался вперед, к наставнику, пробормотав себе под нос – так, что услышал только Тед:

– Он перечислил все роды. Все, что есть.

– Да все эти роды коту под хвост! – заорал Тед. – Иосиф и, стало быть, Авраам и Давид, все они в родстве с Иисусом разве что через брак! – Пожалуй, прозвучало это вполне в дьявольском духе.

Тед видел, как во взгляде Большого Папы отразилось безумие, слышал среди всего этого шума, как губы маньяка влажно шевелятся, а затем встретился с ним глазами – тот медленно поднял винтовку и попытался взять на прицел младшего из стоящих тут же детишек. Тед заслонил собою детей – и принял три пули в грудь. От выстрелов вертолет задергался под лопастями, пошел было вниз, затем резко взмыл, подняв еще пыли; его луч плясал по всему двору, выплескивался в темную пустыню и возвращался назад, в безопасность.

Дети завизжали. Тед стоял лицом к лицу с Большим Папой. Ни тебе крови, ни зияющих ран. Как и прежде, проповедник затрясся, оружие выпало из его рук. Выстрелы не прошли даром: позади, в противоположном конце лагеря, поднялась суматоха. В воздухе потрескивали одиночные очереди, вопили солдаты, адепты громко взывали о спасении.

Тед подтолкнул детей – бежим, дескать! – и с помощью Джеральда увел их в темноту, подальше от похитителя. По пути он ощупывал грудь пальцами. Вот он нашел дырку, сунул туда палец, вынул его, обнюхал – гнилостно пахло смертью. Когда Тед снова поискал дыру, она уже затянулась. Тед погладил грязные волосы мальчугана, идущего впереди него, и ощутил необъяснимую грусть – словно где-то в глубине резануло холодом.

Сотрясение мозга, сообщил доктор. Перелом руки. Ушибы. Гематомы. Возможна отслойка сетчатки. Три сломанных ребра. Но с Перри все будет в порядке, говорили врачи. Глория подняла взгляд на темный потолок над раскладушкой и подумала, что, кажется, молится – а еще подумала, а не поздновато ли, а еще подумала: что за глупость! Снаружи и из коридора доносились голоса медсестер. Не о Перри ли они разговаривают?

В приоткрытую дверь легонько постучали. Глория села на постели. В проеме стоял Ричард.

– Я подумал, вряд ли ты спишь, – сказал он.

– И не ошибся.

– Я рад, что с твоим сыном все обошлось.

Глория кивнула.

– Я отвез Ханну и Эмили к тебе домой.

– Я звонила Ханне, – откликнулась Глория.

– Я просто подумал, заеду посмотрю, как ты тут. – Ричард потоптался на месте. – Наверное, не стоит тебе докучать: тебе б отдохнуть малость.

– Хорошо.

Ричард повернулся уходить.

– Погоди. Ты не посидишь со мной немного? – попросила Глория.

Ричард присел на стул рядом с раскладушкой. Глория вновь вытянулась на постели – и закрыла глаза.

Он слышал каждый детский всхлип, каждый шаг по рыхлому песку каньона, каждый окрик, эхом разносящийся в воздухе. Впереди уже замаячил автобус: Тед видел, что машина залита ярким, беспощадным светом, подобно всему прочему, – омыта светом, осквернена светом. Однако он все подгонял детей вперед – ровным спокойным голосом, успокаивая и ободряя. Джеральд попытался было остановить их, но Тед велел ему идти дальше.