Алекс Тарн - Гиршуни

Это случается только на боевых заданиях. Пока нас со Светкой выпускают нечасто, потому что считают неопытными, но несколько раз мы уже работали в прикрытии по снайперам в Бейт-Хануне. Я всегда обнаруживаю их первой, показываю Светке, и мы распределяем цели. Светка стреляет лучше, а потому берет себе дальних и, соответственно, открывает огонь раньше. Мне остается ближний. Я ловлю его в перекрестии прицела, и вижу Убейди, и плавно нажимаю на спуск, и голова его лопается, как перезревший арбуз, и я вдруг осознаю, что теперь он уже никак не сможет дойти до того дома в Шхеме, чтобы убить моего Рани, и этот факт означает только одно: Рани жив и приедет ко мне на шаббат в наш летающий вагончик. И я счастлива, счастлива по-прежнему, как тогда, хотя бы и всего на секунду.

Тип записи: частная

Орех встречал нас в аэропорту. Со времен нашей юности он слегка погрузнел и обрюзг, но, в общем и целом, по-прежнему давал сто очков вперед всем окрестным самцам. Мы обнялись.

— Стареем, а? — подмигнул Орех, подхватывая тележку с чемоданами. — И толстеем. Ну и хрен с ним, правда? Спасибо, хоть очки худеют. Технология!

Он захохотал своим дробным смехом. Вежливый Гиршуни тоже растянул губы: в конце концов, шутка относилась непосредственно к нему. Машина оказалась огромной, черной и с шофером.

— Только пугаться не надо, — сказал Орех и приглашающе распахнул дверцу. — Я не фон-барон какой-нибудь. Это так — по случаю свадьбы, новобрачных возить. Наняли на неделю, а сейчас как раз окно в расписании. Ну и… Не стоять же такому танку попусту, пускай ездит, отрабатывает.

Ехали молча. Орех, предварительно извинившись — мол, дел невпроворот — ставил изгрызанным карандашом пометки в записной книжке. Я помнил эту его бобриную манеру еще со школы: погрызет-погрызет, черкнет что-нибудь — и снова грызть. Ручек Грецкий почему-то не признавал, зато к своим дежурным карандашам испытывал странную привязанность: хранил, как зеницу ока, и жутко расстраивался в случае потери — тем больше, чем меньше оказывался утерянный огрызок. Понятия не имею, что он делал с карандашами, когда те уже не удерживались в пальцах — хоронил?.. доедал?.. Так или иначе, в какой-то момент сантиметровый огрызочек исчезал, сменяясь своим полноценным близнецом, и цикл начинался заново.

Гиршуни дремал на заднем сиденье. Когда пересекали реку, Орех поднял голову, вынул изо рта карандаш и пояснил:

— Вильямсбургский мост. Слыхал? — и опять уткнулся в свои записи.

Я не стал отвечать: за окном лимузина вырастал праздничный ельник Манхеттена — отрада и удивление для человеческих глаз. Мы пересекли остров, проехали по Восьмой и остановились. Орех поднял голову.

— О! Вот и гостиница. Приехали! Все оплачено, беспокоиться не о чем. Только зарегистрироваться — и вперед. Годится? Ну и чудненько… — он полез куда-то вбок и выудил тоненькую папку. — Тут полное расписание. Что, где, когда. Как в телевизоре… ха-ха-ха…

Снова просыпалась дробь Орехового смеха. Дождавшись, пока Гиршуни выберется из машины, я наклонился к Грецкому:

— Слышь, Орех, нам нужно срочно поговорить.

— Об чем речь! Конечно! Посмотри в расписании: там два приема до свадьбы, потом сама свадьба, потом торжественный завтрак…

— Нет, — остановил его я. — Мне нужно приватно. Всего на полчаса. Это очень важно.

— Полчаса?! — Орех взглянул на часы. — Да ты знаешь, что такое сейчас полчаса?! У меня еще цветы не закрыты! И певец этот ваш кочевряжится, падла! И меню на завтраке!

— Ты обещал, — напомнил я твердо. — Иначе бы я сюда не полетел. При всем уважении к твоей дочке, которую я в жизни не видел.

Орех наморщился и зашевелил губами, время от времени справляясь с записной книжкой и ставя в ней галочки своим искусанным карандашом.

— Ладно, — сказал он наконец. — Сегодня вечером, в семь тридцать. Вон там, напротив Пенн-стейшн есть ирландский паб. Будешь ждать меня внутри. Ты ведь когда-то пивко уважал, я помню. Так?

— Наверна, так, — ответил я несколько невпопад, только для того чтобы увидеть реакцию Ореха на любимую фразу его интернетовского прототипа.

Но Грецкий не отреагировал никак: то ли не расслышал, то ли слишком был озабочен своими предсвадебными хлопотами.

Наши с Гиршуни номера располагались бок о бок, через стенку. Редкостное невезение, учитывая, что заказ делался в последнюю минуту. Я предпочел бы разные этажи. Или даже разные гостиницы. А еще лучше — разные города. Страны. Планеты. И плюс к этому — разнести по времени, подальше, веков этак на десять…