Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

На причале их уже встречал Пападимитриу. Некоторое время Гиоргис наблюдал, как стройный невысокий мужчина с кожаным портфелем и возвышающийся над ним, как башня, коренастый глава колонии идут к туннелю и исчезают там.

С востока подул холодный ветер, который был как будто против того, чтобы Гиоргис доплыл до противоположного берега пролива, но сегодня рыбаку не было дела до буйства стихий: в его сердце воскресла надежда.

Пападимитриу и Кирицис вместе шли по главной улице, и первый буквально засыпал приезжего вопросами. Доктор Лапакис сообщил президенту колонии достаточно, чтобы возбудить в нем сильное любопытство.

– В какой стадии находится исследование? Когда начнется тестирование препарата? Как скоро он дойдет до нас? Как вы связаны с этим проектом?

Все это больше напоминало допрос, и Кирицис явно не ожидал такого приема – впрочем, как не ожидал он встретить здесь такого человека, как Пападимитриу.

– Работа только началась, – осторожно ответил он. – Я имею самое прямое отношение к международной программе исследований, финансируемой фондом Пастера, и нам нужно не только лекарство от лепры. На Каирской конференции, состоявшейся пару лет назад, были изложены новые принципы лечения и профилактики болезни, и именно в связи с этим я сюда приехал. Я хочу убедиться, что мы делаем все возможное, – не хотелось бы, чтобы лекарство, если оно все же будет открыто, дошло сюда слишком поздно.

Пападимитриу было не занимать актерских способностей, поэтому ему удалось скрыть разочарование от того, что лекарство, которого они так долго ждали, пока еще не готово.

– Обидно, – с улыбкой произнес он. – А я обещал своим родным, что вернусь в Афины к Рождеству, и очень надеялся, что вы привезете мне волшебное снадобье.

Кирицис был реалистом и понимал, что до того как эти люди получат эффективное лекарство от лепры, пройдет несколько лет, а потому не хотел будить в них напрасные надежды. Проказа была болезнью почти такой же древней, как мир, и вряд ли можно было победить ее за один день.

Пападимитриу заметил, что доктор рассматривает окружающие здания и людей с некоторым изумлением. Поселок практически ничем не отличался от обычного критского или греческого городка – более того, в нем не ощущалось традиционного для таких мест запустения. Если не считать того, что у некоторых встречных были пятна проказы на лице или другие признаки болезни, живущие здесь люди вполне могли сойти за обычных греков, которые занимаются своими повседневными делами. В такое время года рассмотреть лица было достаточно непросто: мужчины носили широкополые шляпы и шапки и поднимали воротники, а женщины надевали шерстяные шали, которыми прикрывали головы и плечи от разбушевавшейся стихии – сильного ветра и заливающих остров дождей.

Мужчины некоторое время постояли у стеклянной витрины одного из магазинов со свежеокрашенными ставнями – это была булочная. Встретив любопытный взгляд Кирициса, пекарь дружелюбно кивнул ему. В ответ доктор дотронулся до шляпы.

Не доходя до церкви, Пападимитриу и Кирицис свернули с центральной улицы и подошли к больнице, расположенной на небольшом холме. Зрелище, которое открылось их глазам, поистине впечатляло: здание больницы по своим размерам намного превосходило остальные строения на острове – за исключением крепостной стены, разумеется.

На пороге появился Лапакис. Он радостно приветствовал Кирициса, и мужчины обнялись, как старые приятели. Некоторое время они засыпали друг друга вопросами: «Как твои дела? Давно ты здесь работаешь? Какие новости в Афинах?» Но постепенно радость от встречи улеглась, и они перешли к более практическим вопросам – нельзя было терять драгоценного времени. Лапакис провел для Кирициса импровизированную ознакомительную экскурсию по больнице, показав ему поликлиническое отделение, процедурные кабинеты и наконец палату для тяжелобольных.

– Пока что нам очень не хватает ресурсов, – грустно сказал Лапакис. – Хотелось бы, чтобы каждый из обитателей Спиналонги мог провести в больнице хотя бы несколько дней, но обычно нам приходится лишь проверять их состояние и отсылать домой.

Палата была заставлена десятком коек, проходы между ними не превышали полуметра. Ни одна из коек не пустовала. Здесь лежали в основном мужчины, но было и несколько женщин – хотя определить пол пациентов было достаточно сложно из-за полутьмы, царившей в помещении. Почти всем этим больным жить оставалось совсем недолго. Кирицису довелось поработать в афинском лепрозории, поэтому увиденное не произвело на него особого впечатления: условия здесь были намного лучше, и не было того ужасного запаха, который стоял в афинской больнице. А ведь гигиена для больных с открытыми язвами жизненно важна!