Виктория Хислоп - Остров. Тайна Софии

– Христос воскрес! – громко произнес священник.

– Воистину воскрес! – в один голос воскликнула толпа.

Над темными зданиями поселка разнеслись торжествующие возгласы:

– Христос воскрес!

– Воистину воскрес!

Теперь надо было разнести огонь свечей по домам.

– Пойдем, Димитрий! – ободряюще сказала Элени. – Посмотрим, сможем ли мы донести свечу, чтобы она не потухла.

Согласно обычаю, донести огонь до дома было хорошей приметой, и тихая апрельская ночь прекрасно подходила для этого. Прошло несколько минут, и в каждом доме на острове уже ровно горели свечи.

Последним этапом праздничного ритуала было разжигание костра – символическое сожжение предателя Иуды Искариота. Весь день островитяне сносили в кучу лучинки и веточки, а когда священник зажег эту кучу и она занялась, прозвучали крики радости. В небо взметнулся рой искр, и все вокруг осветилось оранжевым заревом. После этого началось настоящее празднование – и не только на острове, но и во всех городах и весях Греции, от Плаки до Афин. В этот год Пасха проходила на Спиналонге так же шумно и весело, как и повсюду. Над молчаливой водой полетели в сторону Плаки задорные звуки греческой гитары бузуки – на острове начались танцы.

Многие из колонистов не танцевали уже несколько лет, но когда вокруг костра образовался круг, на месте усидели лишь те, кому было совсем трудно двигаться. На некоторых из танцоров были народные греческие костюмы, извлеченные из запыленных сундуков: бахромчатые тюрбаны, высокие сапоги и короткие штаны на мужчинах, вышитые жилетки и яркие головные платки на женщинах.

Некоторые танцевали с достоинством, другие же – если позволяло здоровье – выплясывали так, словно это был последний танец в их жизни. Затем начались песни – мантинады. Часть песен были веселыми, часть – грустными, почти колыбельными, и некоторые из присутствующих, в основном старики и дети, принялись откровенно зевать.

К тому времени как небо начало светлеть, островитяне уже разошлись по домам. Но не все – кто-то все еще сидел за столиком в таверне, с животом, полным раки и жареной ягнятины. Пожалуй, такого всплеска веселья и радости на Спиналонге не наблюдалось с тех пор, как остров захватили турки. И пусть колонисты веселились, напрочь забыв о всяких приличиях, но ведь они делали это во имя Божье! Христос восстал из мертвых, и в какой-то степени то же можно было сказать и об островитянах: по крайней мере, восстал из пепла их дух.

Оставшаяся часть апреля прошла под знаком интенсивной работы. Зимой и в начале весны на остров прибыли из Афин и других частей Греции еще полтора десятка больных проказой. Это означало, что потребность в новом жилье растет, а поскольку после наступления жары работать на строительстве было очень сложно, следовало закончить все ремонтные работы в ближайший месяц. Турецкий квартал наконец отреставрировали, также удалось окончательно привести в порядок венецианскую систему водоснабжения. На входных дверях и оконных рамах сверкала свежая краска, а на маковке церкви больше не было выщербленных плиток.

Спиналонга на глазах восставала из пепла – в отличие от Элени, здоровье которой постепенно ухудшалось. Она очень хотела бы принять участие в восстановительных работах, но часто была просто не в состоянии этого сделать. Весь предыдущий год она внушала себе, что ее организм активно сопротивляется болезни, однако в последние месяцы признаки ухудшения состояния стали очевидными. Количество бугров на ее ступнях значительно возросло, и уже несколько недель при ходьбе она практически не чувствовала ног.

– Неужели доктор ничем не может тебе помочь? – тихо спросил Гиоргис.

– Не может, – ответила Элени. – Надо смотреть правде в лицо.

– А как Димитрий? – поинтересовался муж, чтобы сменить тему.

– Хорошо. Он помогает мне ходить, кроме того, окреп физически и теперь сам носит продукты из магазина. Я вижу, что сейчас он больше доволен жизнью, чем раньше, хотя, несомненно, скучает по родителям.

– Он часто о них говорит?

– За последние несколько недель он не упомянул о них ни разу. Знаешь, что я тебе скажу? За тот год, который прожил здесь, Димитрий получил от родителей всего лишь одно письмо. Бедный мальчик!

К концу мая окончательно установилась летняя погода: из-за жары делать что-то днем было невозможно, да и ночи были очень душными. Повсюду роями носились мухи, а с полудня и до заката остров был укутан жаркой дымкой. В эти часы все живое старалось забиться в тень и не шевелиться.