Давид Фонкинос: Эротический потенциал моей жены

Однако в самый день события она умолила его остаться рядом с ней в родильной палате. Весь в поту, с совершенно анархическим сердцебиением, он отважно превозмог свой страх. Жена могла им гордиться, подумал он, впрочем, нет, это скорее он должен был гордиться ею… Брижит орала, раздвинув ноги. Вот какое оно, стало быть, чудо жизни. Акушерка объявила, что матка наполовину открылась; это означало, что с другой половиной еще предстояло повозиться.

Итак, она открывалась миллиметр за миллиметром; каждое человеческое существо, прибывая на Землю, становилось звездой. Каждый из нас был событием, причем счастливым событием. Ребенок наслаждался последними мгновениями великого блаженства, и правильно делал, ибо было крайне маловероятно, что ему суждено еще когда-нибудь испытать подобные ощущения; разве что окунуться нагишом в ледяную воду, предварительно выкушав три литра ирландского виски. Гектор вышел в коридор. Там были все: его мать, родители Брижит, Жерар, Эрнест с семьей, Марсель и Лоранс… Роддом принимал всех действующих лиц одной жизни. Гектора пытались поддержать, ему говорили, что отцы – это нынешние искатели приключений. Ему нравилось это изречение; он задавался вопросом, какому кретину могла прийти в голову такая глупость, но его оно устраивало. Со своей трехнедельной бородой он и впрямь выглядел искателем приключений (он не мог побриться, поскольку из солидарности с Брижит он заранее собрал свой чемодан, чтобы сопровождать ее в больницу в день родов, и положил туда бритву). Он поблагодарил всех за то, что пришли, и пообещал сообщить, как только будут новости. Вот уж поистине настоящий мужчина, на которого можно рассчитывать в серьезных ситуациях. Ему предстояло сейчас стать отцом, и он чувствовал, что эта роль ему по плечу.

Брижит кричала, поэтому ей вкатили еще обезболивающего. Гектор вновь был рядом с нею и выглядел уверенно. Он находил в своей жене красоту, свойственную женщинам, которые рожают. Она тужилась все сильнее и сильнее. Акушерка срезала прядку волос у младенца, чью липкую головку уже можно было разглядеть. Гектор с таким волнением уставился на эту прядку… И какой бы мимолетной ни была эта мысль, она все же пронеслась у него в мозгу: он вспомнил коллекцию Марселя. То был рефлекс из прежней жизни, который был неподвластен его контролю: хотя сам он больше ничего не коллекционировал, он очень часто думал о коллекциях. Короче, все промелькнуло в долю секунды, но он все же успел подумать: если там девочка, эта прядка стала бы жемчужиной Марселевой коллекции… И тотчас же вновь сосредоточился на продвижении своего младенца; такое умненькое дитя, оно уже было вполне готово к выходу на свет. Вторая акушерка давила Брижит на живот, помогая ребенку выбраться. Головка наконец вышла почти целиком; она напоминала конус. Гектор еще толком и не видел свое чадо, но оно уже казалось ему воплощенной благодатью.

Сопровождаемый криками роженицы и акушерок, ребенок выбрался и тоже закричал… Его положили на живот матери… Это была девочка! Гектор разразился самыми прекрасными слезами в своей жизни. Он на мгновение выбежал в коридор, чтобы прокричать: «Девочка!»

Вернувшись в палату, он уставился на это чудо, вопившее на руках у матери. Моя дочь, моя дочь, – Гектор не мог думать ни о чем другом. У него появилось потомство. Она была живая, его дочь, живая и единственная в мире. Он читал в специальной литературе, что младенца оставляют на теле матери на несколько минут, прежде чем унести для первого в его жизни купания. Однако эта сцена почему-то продлилась не больше полминуты. Вторая акушерка унесла его дочь, даже не позвав его за собой. В литературе говорилось, что именно отец, если он присутствует, должен в первый раз купать младенца. А тут ничего подобного. На него даже не взглянули… Он вообще едва успел разглядеть свою дочь. Он по-прежнему держал жену за руку, и вдруг Брижит сильно и с криком сжала его руку. Было такое ощущение, словно пленку прокрутили назад.

В коридоре члены семьи радостно лобызали друг друга. Девочка, девочка, – хором повторяли родственники. Гектор, однако, не ошибся: пленку прокрутили назад. Мозг его был затуманен, и Гектор не мог пока с точностью определить, что же произошло. Брижит, которая была на грани полного изнеможения, опиралась на плечо новой медсестры; ей требовались силы и решимость. Она чуть не расплющила руку Гектора. Наконец Гектор сумел ясно сформулировать очевидность: близнецы! Она ничего ему не говорила, но была, оказывается, беременна не одним ребенком, а двумя! Он чуть не свалился в обморок, и акушерка посоветовала ему присесть. Его волнение смущало всех. Сидя, он пронаблюдал за рождением своего второго ребенка. На сей раз это был мальчик! Гектор поцеловал жену, и, как и в первый раз, ребенка положили на живот матери.