Владимир Торчилин: Университетская история

— А причем тут переаттестация? У меня даже до первой еще время есть, а что касается требований, то я совершенно уверен, что мой отдел полностью им соответствует — и по уровню работ, и по преподаванию, и по добытым деньгам. И вообще по чему угодно! А значит и я соответствую. Так что как это может в моем деле помочь?

Джим несколько покровительственно улыбнулся:

— Да что вы, Эндрю! Нельзя же всё по вашей науке мерить! Смотрите шире. Подумайте сами — что с вами хотят сделать? Уволить за нарушение принятой в университете сексуальной политики. Причем, не дав даже доработать до первой переаттестации. Тогда как в официальном письме с предложением вашей нынешней должности вам гарантируют два срока, даже если не всё у вас будет идти гладко. Так? Но ведь они не указали, по каким именно параметрам у вас могут быть, так сказать, недоработки. Конечно, когда это письмо составлялось, подписывалось и потом читалось вами, то всеми вовлеченными в этот процесс лицами как бы само собой подразумевалось, что в контексте предложения и вашей будущей позиции речь может идти только о финансовых или научно-педагогических аспектах. Но ведь впрямую это нигде не сказано и никак не оговорено! А стало быть, надо это условие толковать в самом широком смысле и включить в него поведенческие моменты тоже. Ну, допустим, не всё в вашем поведении в ладу с моральными критериями вашего университета, но поскольку уголовно наказуемого правонарушения вы не совершили, а речь идет о вещах, так сказать, этических, то вам ведь официально обещано два срока на приведение ваших привычек в соответствие с университетскими правилами. И ничего они вам сделать не могут, Теперь понято?

До Андрея начало доходить. А Джим продолжал;

— Для меня теперь ситуация прочитывается совершенно однозначно. К тому же и вообще любое сомнение в вашу пользу. Так что если они действительно попытаются вас уволить, то мы выступим со встречным иском и потребуем компенсации за нарушенное соглашение, за моральные издержки, да еще и за ту прибыль, которую вы можете недополучить, если вас увольняют с неприятной формулировкой, которая может помешать вам в поисках новой работы, соответствующей вашему уровню ученого. И тут уже речь пойдет не о сорока или пятидесяти тысячах. Мой опыт подсказывает, что сумма примерно миллиона в четыре чрезмерной не покажется. Адвокаты у университета хорошие — они сразу поймут, чем это им грозит, и будут склонны найти разумный компромисс. Кстати, на всякий случай — мало ли что им взбредет в голову, вдруг начнут упираться! — нам надо будет составить дополнительное соглашение по поводу моей компенсации, если нам такой иск подавать все-таки придется. Я понимаю, что с повременной оплатой в этом случае у вас могут возникнуть затруднения — дело будет длительное, но мы можем заключить стандартное соглашение типа того, что я работаю на вас бесплатно и если дело мы проиграем, то не получаю ничего, но если выиграем, то вы отдаете мне сорок процентов присужденной вам компенсации. Это практически стандартные условия в подобных делах. Если хотите — проверьте у какого-нибудь независимого эксперта. Можно даже пригрозить иском миллионов на шесть — нам просто надо вместе прикинуть, как это рассчитать получше. Вы мне дайте цифры по вашей зарплате, консультациям, сколько вы могли бы получать в компании и тому подобное. Из этого мы и вычислим ваши возможные потери для худшего сценария. Могу вас уверить, что им мало не покажется. Так что поводов для уныния нет! И на повторную встречу мы придем во всеоружии. А культурные различия вместе с вашими письмами в стихах будем держать про запас. Так сказать, в качестве второй линии обороны. Хотя теперь я полагаю, что она может и не понадобиться. В общем, стратегия мне ясна, так что сейчас давайте обсуждать тактику. Это тоже может оказаться существенным. Во-первых, кого мы можем на встрече увидеть?

— Ну, — неуверенно начал Андрей, — я думаю, что все персонажи из первого акта — наш декан, ваш знакомый Берт, эта фурия из отдела кадров и, естественно, университетский юрист, да мы с вами.

— Кстати, университетского юриста, как вы его называете, я тоже достаточно хорошо знаю. Вообще-то Роберт очень разумный человек, хотя порой бывает несколько жестковат. Но договориться с ним можно — там, где он не видит возможности успеха, он никогда долго не упирается. Конечно, все они будут. Но, думаю, там будет и адвокат дамы вашего сердца. Кстати, вы не знаете, кто он?