Ион Друцэ: Апостол Павел

Дак: Но тут, это самое... ни храма, ни амвона, ни стола, чтобы возложить хлебоприношение...

Апостол : Горы и голубой купол неба — это удивительнейший храм, самим Господом созданный...

Дак : А как быть с тем, что, вот, амвона нет...

Апостол : Скала — это несокрушимый амвон, и всё, что оттуда будет сказано, — на века!

Дак : А стол для жертвоприношений где возьмем?

Апостол : Покроем это округлое возвышение травой, цветами.

Дак : Это может получиться красиво, но у нас священнослужителя нет. Кто, ради меня, поднимется на скалу и воззовет к Господу?

Апостол : Я поднимусь.

Дак : И воззовешь?

Апостол : Воззову.

Дак : Думаешь, спустится? Возьмет?

Апостол : Возьмет сколько возьмет.

Дак : А с оставшимися что будем делать?

Апостол : Угостим братьев, помолившихся и воспевших вместе с нами.

Дак : Но... им же платить нечем...

Апостол : Брат мой задунайский, принесенное Господу в дар — это уже не твое, а Господне!

Дак : Как бы не прогадать. Я такой нехитрый, сколько раз оказывался в дураках...

Апостол : В дураках ты никак не можешь оказаться, ибо Господь помнит все добрые дела и тех, кто их сотворил.

Дак : Что я для твоего Господа, чтобы он меня помнил!

Апостол : Ты Его сын, как и я. Потому мы и братья.

Дак : А если так, между нами... как брат брату... На что я мог бы рассчитывать?

Апостол : Для начала, думаю, на хорошие, плодородные дожди...

Дак : И — всё! Большего не надо. Разве что после тех бесконечных осенних дождей — раннюю, снежную зиму, так чтобы снега до самой весны простояли...

Апостол : Отцы знают нужды своих детей еще до того, как узнают о них сами дети...

Дак (принимаясь за дело) : Ну, жена, переплавляемся на другой берег!

Апостол (благославляя) : Да поможет вам Господь!

Финикиец : О, Картагена, моя несравненная Картагена...

Варвар (рабу) : Ты выводишь меня из себя...

Кифара умолкла. Наступившую тишину расколол долгий, протяжный, разбойничий свист. Бухта ответила. В горах подтвердили.

Варвар : Надо драпать. Возвращаются головорезы.

Еллин : Убить не убьют, но ограбят.

Женщина : А что если отвлечь их танцами?..

Варвар : Какие танцы, куколка! Всмотрись в эту пропасть.

Женщина : Я давно в нее всматриваюсь.

Варвар : И что ты там видишь?

Женщина : Что-то белеет на самом дне.

Еллин : Там лежат кости тех, что хотели отвлечь бандитов танцами.

Скиф : Можете положиться на мой меч.

Варвар : Что толку в мече, если воин на костылях?

Дак : Но мне-то, мне-то как быть?

Апостол : Размешивай тесто и не паникуй. Волнение передается, и хлеба не всходят.

Дак : Это так, но нагрянут бандиты, а я весь в муке. Как окажу им достойное сопротивление?

Апостол : Когда руки раскатывают хлеба Благодарения, ушам не пристало слушать всякую дребедень.

Дак : Причем тут дребедень, когда пересвист кругом, банда банде сигналы подает!!!

Апостол : Банды днем не пересвистываются.

Еллин : Кто же, по-твоему, свистел?

Апостол : Пастухи перегоняют отары.

Варвар : Где они, пастухи-то?

Апостол : Вон, по откосу, отара спускается. По соседнему склону поднимается стало коз.

Еллин : Откуда тебе известны повадки разбойников?

Апостол : Я же сказал, что родился и вырос в Тарсе, городе ткачей, ученых и разбойников.

Финикиец : Да позволено мне будет спросить.

Варвар : Спрашивай.

Финикиец : Собиратель камней, кто ты есть? С какого родства происходишь?

Апостол : Я — иудей.

Финикиец : Хороший иудей?

Апостол : Хороший.

Финикиец : Но ты не можешь быть хорошим иудеем, если твоя родина по ту сторону моря, а ты по эту.

Апостол : Я иудей по рождению, по вере — Апостол Иисуса Христа.

Финикиец : И это значит — что?

Апостол : Это значит то, что для христианина истинная родина не столько на земле, сколько на небесах.

Финикиец : Оставшись без родины, люди выживают?

Апостол : Без земной выживают, без небесной — нет.

Финикиец : А что есть для тебя жизнь?

Апостол : Жизнь есть счастье непрерывного общения с Богом. С моим Создателем. С моим Отцом. Когда я чувствую Его Дух, я полон сил, находчив, умен, решителен, удачлив. Другими словами, я такой, как в свои лучшие дни, и другого мне не надо. Когда же Всевышний отринет лицо от меня — печаль, пустыня, одиночество. Конец всему. Конец всего.