Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

Конечно, законник тут уже в Лондон смотался, а оттуда к себе в Боливию, в провинцию Чапаре, и на этот раз больше года за бугром просидел. А когда вернулся Москву, то улицу Подметкина стал стороной объезжать. Правда, когда случается законнику мимо Тузпромовского небоскреба промчаться, — едет ли на стрелку или в казино “Подкова” канает, то от нечего делать нет-нет да и зафитилит из гранатомета “Муха” по америкостеклам. Но чего же он этой одиночной пальбой добился? Позвонил Живчику на мобильник командир досмотровой Тузпромовской дивизии генерал-полковник Кочканян и объяснил законнику, что поскольку Живчик действительно является без пяти минут ведущим акционером и одним из владельцев Тузпрома, то по сути он стреляет из гранатомета по своему же добру.

Самое удивительное, что пока этот муд Кочканян с Живчиком базарил, авторитет голос его узнал и спрашивает:

— Это ты, что ли, Пако?

Был у Живчика знакомый один по латино-американским делам, тоже Кочканян и тоже, как и Живчик, гражданин Перу — они там в Лиме и познакомились на свадьбе у Живчика. Чапчаховский авторитет тогда еще только основывал свою нелегальную кокаиновую империю, а легендарный нелегал Кочканян к тому времени тоже уже основал и тоже кокаиновую империю, но легальную — по заданию 37-го управления. Вот они в Перу и познакомились и подружились, и вместе хорошо и плодотворно поработали.

Теперь-то стало Живчику понятно, как могло получиться то, что произошло позапрошлогодним еще апрелем, когда Живчик с Кунцевского рынка возвращался и заодно решил в очередной раз наехать на Тузпромовский депозитарий — то есть не на депозитарий, а на дендрарий, тогда он еще не знал, где депозитарий находится. И завернул прямо с дороги к Тузпрому. А у входа в америконебоскреб его пацанов, вооруженных “Кедрами”, встретили тузпромовские бронетранспортеры и открыли предупредительный огонь — Живчика осколком снаряда как раз тогда и задело. Пришлось законнику опять, не солоно хлебавши, отчалить. И вот допетрил теперь Живчик, что, похоже, как только он в 1994 году, под Первомайские праздники, вложил полтора миллиона ваучеров в Тузпром, то есть купил его с потрохами, или, выражаясь культурно, завладел приличным пакетом акций, этот сукин сын, его старый латиноамериканский приятель Пако Кочканян, завербовал кого-то из пацанов и с тех самых пор его пасет…

Сперва Живчик даже на Гона грешил, но потом вспомнил, что на Красной Пресне в решающий приватизационный момент бычара Гон мог сам весь Тузпром прикарманить. А вместо этого старый десантник, по рассеянности или недомыслию, а скорей всего из-за афганских контузий, позвонил ему и россиюобразующий Концерн на блюдечке Живчику преподнес.

Должок же за Тузпромом и лично за коротышкой Фортепьяновым все рос да рос, но блатарю все никак не удавалось его с процентами отдать. Хотя по всей восторжествовавшей наконец капиталистической справедливости, стеклянный америконебоскреб по всем понятиям принадлежит ему — Живчику, а значит законник должен сам в нем восседать! А его, Живчика, на своей территории в свою собственную, блин, собственность даже на порог не пускают! Хорошо, хоть пацаны об этом не догадываются, а то бы слушок пошел и дело вполне могло дойти до разборки. Фортепьянову за крысятничество давно пора объяву сделать, а Живчик даже достать не может магната. На сходняке за такие дела вполне могли дать законнику по ушам. Чтобы его не развенчали, Живчик решил действовать изнутри, разобраться во всех тузпромовских хитросплетениях и механизмах, разведать, что там и как, для чего и направил Гона охранником в Тузпром. Ведь изо всех его быков только у Гона есть правительственные награды за Афган, значит десантнику и карты в руки. А командир фортепьяновский дивизии хитромудрый Кочканян всю ситуацию в банде каким-то образом контролировал и афганского вояку с превеликой радостью зачислил в досмотровые войска — видимо, решил парня перевербовать, но с Гоном у него это не получится — заранее вам говорю.

Бычара Гон, несмотря на контузии, разнюхал, что господин Фортепьянов сидит на 18-ом этаже и что армия у Тузпрома — 17 тысяч человек. Получается, что Живчик в натуре чуть не облажался, поперев в лоб на частные регулярные войска. Вовремя законник спохватился, а то так и шел бы у него облом за обломом.

И вот — вторник, точнее среда… — все дела в феерии, как и в жизни, только в среду происходят. В понедельник еще бодун, во вторник опохмелка. Значит, среда, да еще четверг утром, вплоть до обеда — вот два по-настоящему рабочих дня. Итак, в среду утром бычара Гон принял настоящие брюлики Ланчиковой за подделки, но кожаный фуфлыжный прикид Пыльцова показался ему виповским комплектом. А кто в дорогих кожаных туфлях поднимается на фортепьяновский этаж, тех Живчик на обратной дороге в Москву решил выдергивать на пробивку…