Сергей Алиханов - Оленька, Живчик и туз

Но победителей не судят, не обсуждают, а только чествуют. И самодельный пиратский бюстгальтер, и захваченная на всякий пожарный случай чикагская губная помада — это уже все в далеком прошлом, которого отныне нет и никогда даже памяти о нем больше не будет. Ведь еще в лифте загадала про себя Оленька, что как только Рор Петрович в нее… ну, в общем, причалится, тут же начнется эпоха “Ив-Сен-Лорана” и “Дживанши”. А что Оленька ни загадает, ни задумает — то непременно и обязательно сбывается. Тем более, что забавник Фортепьянов вон чего отчудил! Теперь не только Кострома с Новокостромой, но и все Нечерноземье в Оленькином кулачке, в ее власти! Короче — ура! Ура!

Основной же Диспетчер господин Фортепьянов не замечал Оленькиного ликования, а уже отчуждаясь и как бы издали любовался изумительными, точеными формами прихорашивающейся блондинки. Рор Петрович неспешно оделся сам и уже собрался было вернуться в кабинет, но все никак не мог взять в толк — что же ему дальше делать с этой отчаянной провинциалкой? Понятно — сейчас он счастлив, даже очень счастлив. Но такое гиперперевозбуждение он может позволить своему старому организму три-четыре, от силы — пять раз в год.

А с другой стороны — как же он превосходно, как молодо себя сейчас чувствует! Может быть, действительно приблизить к себе эту смешную Ланчикову? Она так его взбодрила, практически к жизни вернула. Предположим, Оленька выйдет сейчас из его апартаментов, покинет кабинет. Потом сдаст свой разовый пропуск, прошмыгнет через укрепзагон, выйдет из Тузпромовского небоскреба и будет потом звонить, названивать ему, надоедать по поводу каких-то подвижек в работе над агентским энергозачетным соглашением, имея в виду…

Нет! Фортепьянов вовсе не хотел, чтобы Ланчикова опять ему звонила по энергозачетам! Как это ни здорово получилось сейчас, по второму разу это будет в высшей степени неприятно.

Но стоило Рору Петровичу представить, как эта дурочка в сморщенных, обрезанных чулочках выйдет сейчас в переполненную приемную и полсотни мужских глаз с презрением осмотрят ее с головы до ног и многие усмехнутся ей вслед, да и над ним, над их полубогом, эти побирушки позволят себе косую ухмылочку, его словно током прошибло и передернуло.

— Что с тобой, воробышек мой маленький? — Ланчикова заметила дрожь в теле и пожалела Фортепьянова. Она подошла и поцеловала Ророчку в сморщенный лобик, а потом не удержалась и в губки поцеловала, и потормошила, и костюмчик оправила.

И только это естественное движение — и только сейчас! — решило все дело в пользу Оленьки.

— Подожди меня тут! — решил господин Фортепьянов и вышел из апартаментов в рабочий кабинет.

Но и самому господину Фортепьянову смотреть сегодня на все эти расплывшиеся рожи Агрономов и Химиков сил не осталось. Основной Диспетчер сел за стол, нажал на кнопку. И как только Первый помощник появился в кабинете, Рор Петрович приказал:

— Перепиши всех, кто сидит в приемной. Всем производственникам, так уж и быть, на весь третий квартал снизим цену за каждый децикубокилометр туза на 10 условных единиц. Собери их отдельно, объяви им, пусть порадуются. А энергозачетников, этих грязных гиен, гони метлой.

Упустив ревнивца Пыльцова, незадачливые, но прекрасно физически развитые атомные монтажники из РСУ-61 и их плюгавые предводители господа Мутрук с Детским стали караулить у дверей Тузпрома аферистку Ланчикову. Час слонялись по автостоянке, другой, третий, свечерело, солнышко на закат покатилось, а ремонтники в голодной тоске все теребят в руках концы бельевых веревок.

Что ни говори, а все-таки неподобающая получается картина — тут и “Бентли” и “Порше” паркуются, и красный “Феррари” прямо отсюда только что на платформе увезли на Барвиху, а у этих недотеп монтажников “Дымок” закончился (банные побратимы Детский с Мутруком, конечно, не курят, здоровье берегут), и они из-под фирменных покрышек “Континентал” и “Йокогама” окурки собирают. А к концу рабочего дня мутруковцы вовсе распустились и стали постреливать сигареты у разъезжающихся по домам и уставших после напряженного грабежа тузпромовцев.

Тут белобрысый громила-охранник опять вышел из укрепзагона и, поигрывая электрошоковой дубинкой, к шаромыжникам по-человечески обратился:

— Пацаны, — говорит (слышь, он этим козявкам комплимент сделал, “пацанами” назвал, а им хоть бы хны), — что вы тут все шастаете?

— Мы бухгалтершу свою ждем. Она отчет самому господину Фортепьянову понесла, но задержалась. Мы тут уже и волноваться стали, — объяснил господин Детский.