Хулио Серрано - В Гаване идут дожди

– Глядите-ка, белый, а негритянскими цацками увешан, – сказал полицейский, снявший с него амулеты.

Святая Барбара-Чанго – его двойная заступа. Без ожерелья и распятия Кэмел чувствует себя слабым, беззащитным. К счастью, ему оставили «идé» – узкий браслет, посвященный богу Оггуну, еще одному покровителю Кэмела. Он чуть ли не на коленях выпросил этот амулет у полицейских («Нет, пожалуйста, пожалуйста, не отбирайте»). «Оггун мне поможет, – утешает себя Кэмел, – хотя он и не такой сильный, как Чанго, самый могущественный бог-ориша».

«Что со мной будет?» – размышляет Кэмел со страхом. Ведь если полицейский видел, как он швырял марихуану в море, и если пакетик не попал в воду, а застрял в камнях, там его могут найти. «Святая Барбара, помоги!» – молит он. По правде говоря, Кэмел не так храбр и смел, как кажется. Он обычный бахвал. Его одолевает страх, смешанный с ненавистью и злостью. Поэтому он повторяет для собственного успокоения – пока не засыпает на полу в каморке, – повторяет одно и то же: «Как выйду отсюда, размажу по стенке эту Малу вместе с Моникой».

На этом пока распрощаемся с Кэмелом. Он еще встретится нам в дальнейшем.

Поздняя ночь, вокруг тишина. Пузом кверху крепко спит Сэр Чарльз. Осторожно, чтобы не разбудить пса, Моника достает тетрадь в красной обложке и пишет:

«Давно я не брала в руки дневник. Это даже не дневник, а еженедельник, исповедальник или нечто подобное.

Лу сказала мне, что ее друг продолжает мастерить плот, но я в этой затее не участвую.

Я ей так и ответила: во-первых, море внушает мне страх, а во-вторых, мне пришло письмо от Ричарда, который сейчас живет в Монреале. Он пишет, что не может меня забыть, и я тоже о нем вспоминаю. В Гаване он вел себя со мной вполне достойно. Я была его «обожаемая девочка», и он не женился на мне только потому, что уже был женат. Дела у него идут хорошо, он занимается экспортом и импортом. Месяц назад умерла его жена. Но самое главное то, что Ричард приглашает меня в Канаду. Готов выслать мне приглашение, оплатить проезд, помочь там устроиться…

Пречистая Дева Милосердная, я – в Монреале! Wonderful! Чудо из чудес. Вся жизнь моя изменится. Хорошо бы.

Он о моих планах ничего не знает, все это пока одни разговоры, и болтовней делу не поможешь. Но если уеду, потом смогу и Его отсюда вызволить.

Только удастся ли уехать? Не будет ли так, как всегда? Сколько раз мне обещали выслать приглашение, а потом забывали.

Отец тоже обещал взять меня с собой за границу, хотя я чувствовала, даже знала, что это пустые слова. Так и вышло. Сеньор Родригес спутался там с молодой стервой, которая его женила на себе и всячески мешала мне к нему приехать. Папа Родригес побоялся, что я могу испортить ему его долгосрочный медовый месяц и даже разрушить брак с этой бандиткой. В общем, нашел какой-то предлог, и я осталась с носом, а мой дорогой папочка уже отдыхает в могиле.

А вдруг со мной случится что-то такое, что помешает уехать? Ничего не знаешь наперед.

Может быть, Ричард и не обманет (да, не обманет, я знаю), но я сама не смогу поехать, если со мной произойдет что-нибудь нехорошее. Меня уже давно что-то тревожит. Но что? Не могу понять.

Я не очень-то поверила гаданиям Марухи. Потому и пошла к дону Хенаро, к старому колдуну, который живет в Парраге и дружит с Малу. Я ему не говорила, что меня беспокоят дурные предчувствия, а просто сказала: «Хочу вас послушать, дон Хенаро».

Ни о чем не спрашивая, дон Хенаро покатал кокосовые орехи, а потом молча уставился на меня.

«Плохо, очень плохо, – сказал он. – Дух предвещает ошобо». – «Что это значит?» – спросила я. «То, что Ику может прилететь». – «Ику?» – «Смерть, – он вздохнул и добавил: – Лучше посмотрим, что нам скажут раковины».

Он бросил на пол несколько ракушек, которые завертелись у него под рукой, а старик причитал на каком-то непонятном языке. Я закрыла глаза, скрестила два пальца и просила Пречистую Деву из Кобре спасти меня и поддержать. Открыв глаза, я увидела, что дон Хенаро шепчет молитву, обхватив себя за плечи и склонив голову. «Чего мне ждать?» – спросила я. Он глядел словно сквозь меня, будто видел что-то за моей спиной. Я в жизни не встречала (могу поклясться) такого пронизывающего неподвижного взгляда. «Пока ничего, – медленно заговорил он. – Но можно ждать». – «Чего?» – спросила я. «Чего-то дурного. Чтобы уберечься, храни нутро от всякой жидкости, не пей ни напитков никаких, ни рома. Только воду и фруктовые соки».