Виктор Лихачев - Ангелы уходят не прощаясь

— Ребенок, хотите сказать?

— Нет, ребенок так с нами сегодня не разговаривал бы. Юная девушка, которую поцеловал Бог. Ладно, пора идти, — произнес Покровский почти без паузы. — Пока.

— До свидания, — сухо ответила Елена.

Они пошли в разные стороны и вдруг, каждый перед своей дверью, остановились.

— Вы что-то спросили? — задала вопрос Елена.

— Я. Нет. То есть, да. Я немного резок был. Хотел сказать одно, а получилось… Простите…

— Прощу. С удовольствием. — Она улыбнулась. Нет, он этого не увидел в темноте, но почувствовал. И что-то внутри Покровского дрогнуло. Будто по ледяному панцирю, в который давно было заковано его сердце, кто-то постучал. Ответа не последовало, но на панцире образовалась маленькая сеть трещин. — Тем более, что вы правы. Во многом. Но ведь меня можно понять…

— Конечно. Наташа для меня — все… Ладно. Будем прощаться.

— Мне тоже нравится это слово. Ладно. До завтра.

— До сегодня.

— Ах, забыл. Кстати, когда вы говорили мне, что поздно и пора идти спать, мне кажется…

— Продолжайте.

— Вы хотели спросить меня, как я устроился.

— Точно, хотела. Только не смотрите на меня так победоносно, я уже поняла, что вы — не рядовой человек. Вы же Николая Угодника видели.

— Злыдня.

— Кто, простите?

— Ладно, проехали. Так вы хотели меня спросить?

— Зануда. Хотела. И как вы, Арсений Васильевич, устроились?

— Отлично. И давайте без Васильевич.

— Как же мы теперь без вас? Шучу, шучу.

— Господи, я так долго подвожу вас к одной теме. Ладно…

— Ладно…

— Одним словом, попытался уснуть. Не получилось. Рядом книжный шкаф. Наугад протянул руку. И — знаете, какую книгу достал?

— «Приключения Буратино».

— Ха-ха. «Мастер и Маргарита».

— Ой!

— Что такое?

— Это моя книга, Арсений Васильевич. Арсений. Не выдавайте меня. Пожалуйста.

— Кому?

— Наташе. Однажды она увидела эту книгу, я взяла ее в Энск, поскольку это любимая книга моей юности, хотела всегда, чтобы дочь ее прочитала. Дня два читала, а потом сказала мне: «От нее надо избавиться. Это дьявольская книга». И больше ничего. Представляете мое состояние? Ну вот я и отнесла к Смирновым Булгакова. У Галины он уже есть.

Этой ночью он так и не уснул. Постаравшись ступать как можно тише, поднялся по лестнице, вошел в свою комнату. Когда разделся и лег, попытался уснуть, но не смог. Поднявшись, включил свет. Взял книгу, ту самую книгу, и открыл наугад. Это был двести семьдесят четвертая страница. Арсений стал читать с самого начала страницы:

«— Так и надо! — как эхо, повторила свита Воланда.

— Мы вас испытывали, — продолжал Воланд, — никогда и ничего не просите! Никогда и ничего, и в особенности у тех, кто сильнее вас. Сами предложат и сами все дадут! Садитесь гордая женщина! — Воланд сорвал тяжелый халат с Маргариты, и опять она оказалась сидящей рядом с ним на постели…»

Какая-то сила подняла Покровского с постели. В дорожной сумке, которую он всегда носил с собой, у него лежала Библия. Небольшая, в зеленом переплете книга, с которой он не расставался все эти последние месяцы. Небольшая, ибо напечатана она была на тоненькой папиросной бумаге. Взяв книгу, стал искать нужное место. Нашел очень быстро. Затем отложил книгу, оделся и подошел к иконе Спасителя, которая стояла на тумбочке, рядом с иконами Божьей Матери и Николая Угодника. Взял Библию, перекрестился, и стал читать: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят».

Еще раз перекрестился, и вновь взял булгаковский роман: «Мы вас испытывали… никогда и ничего не просите!»

И Покровскому все стало ясно. Окончательно и бесповоротно. Но уснул Арсений под самое утро. И когда Михаил, постучавшись и не дождавшись ответа, вошел в комнату, он увидел спящего в одежде писателя. На тумбочке лежала маленькая книга в зеленом переплете, а на полу — роман Булгакова.

— А ты что, всегда одетым спишь?

Арсений открыл глаза. Перед ним стоял улыбающийся Тихон собственной персоной. Интересно, у этого мальчугана когда-нибудь бывает плохое настроение?

— Привет, Тишань. Сколько сейчас времени?

— Много. Все у Лены и Наташи собрались. Тебя ждут обедать. Покровский тут же вскочил с кровати.

— Обедать?! А почему меня не разбудили?

— Мама сказала: жалко будить. Лена тоже недавно встала.

Только сейчас Арсений обратил внимание на то, что малыш держит в руках лист бумаги.