Дэвид Салой - Каков есть мужчина

– Я кое-что понимаю в них, – сказал он Благо.

Он настаивал на праве вето, если они покажутся ему недостаточно хорошими.

С тех пор, как вернулся из Королевства, он набирал номер Благо пару раз, чтобы узнать, не пришли ли деньги.

Благо не отвечал. Очень на него похоже.

Самое неприятное для него – это внезапно образовавшаяся дыра в его ежедневном расписании из-за Ханса-Питера, который теперь почти не бывает с ним. Раньше они встречались каждое утро в «Уморни путнике». Но в эти дни Ханс-Питер там почти не появляется. Мюррей пьет свой капучино и делает вид, что читает газету. Иногда он сидит так больше часа.

Время от времени Ханс-Питер все же показывается. Однажды утром, увидев его, Мюррей обращается к нему со своей типичной фразой: «Какие планы на сегодня?» Ответ обычно подразумевал, что особых планов не имеется, и они договаривались встретиться чуть позже в «Джокере», то есть вскоре после обеда.

Но сегодня Ханс-Питер только пожимает плечами.

Когда Мюррей предлагает выпить в «Джокере» «чуть позже», Ханс-Питер поначалу мнется, а затем говорит, что собирается пойти в кино.

– О? – восклицает Мюррей. – И что ты смотришь?

– «Железный человек – 3», – говорит Ханс-Питер.

Повисает молчание. Затем Мюррей спрашивает:

– Не против, если я тоже пойду?

Снова молчание. Затем Ханс-Питер роняет без особого энтузиазма:

– Если хочешь…

– Если ты не против, – говорит Мюррей.

Ханс-Питер смотрит вниз на свои кроссовки «Адидас».

– Хорошо, – произносит он.

– Так где мы тогда встретимся? – спрашивает Мюррей.

– Здесь? – предлагает Ханс-Питер без особого энтузиазма.

И они встречаются здесь ранним вечером. Ханс-Питер приходит с Марией.

Мария, похоже, не очень рада увидеть Мюррея, ожидающего их в слаксах. Он пытается быть милым. Но все тщетно. Она едва произносит пару слов, пока они едут в автобусе на окраину городка, где находится обшарпанный торговый центр с несколькими кинозалами.

В переполненном автобусе Мюррей начинает высказывать сомнение по поводу намечающегося мероприятия. Спутники как будто стараются не обращать на него внимания. Встречаясь взглядом с Марией, он пытается улыбаться. Она сразу отводит глаза, и он спрашивает ее о фильме:

– Так что мы будем смотреть? Стоящий фильм?

Она делает вид, что не слышит его.

Большинство людей в очереди за билетами – почти еще дети: ребята со стеклянными серьгами, в мешковатых штанах, визгливые девицы в мини-юбках или спортивных костюмах, потягивающие сладкие коктейли и кидающиеся попкорном. Среди этих взбудораженных юнцов, в компании Ханса-Питера и Марии, то и дело обжимающихся, Мюррей высиживает два часа, пытаясь смотреть шумный боевик. Фильм дублирован на хорватский, так что он ни хрена не понимает.

После кино, пока Мария зашла в дамскую комнату, Ханс-Питер говорит ему, что они собираются к ней домой, и спрашивает Мюррея, чем он думает заняться.

– Ну, не знаю, – отвечает Мюррей, переминаясь с ноги на ногу.

Повисает молчание, и Мюррей с ужасом подозревает, что Ханс-Питер жалеет его – какой-то ебаный Ханс-Питер испытывает жалость к нему.

Да ну, к черту.

– Ты не волнуйся, – говорит он. – Мне есть чем заняться. Добавь ей за меня, хорошо? – И он кивает с неприятной улыбкой в сторону Марии, которая приближается к ним.

Следующие несколько часов он проводит в «Джокере», потягивая лагер «Пан» и думая о том, что если уж такие, как Ханс-Питер, могут подцепить бабенку, то он-то и подавно, так их растак.

Матвей кивает.

Мюррей и не заметил, что произнес это вслух. Матвей, высокий и сухощавый, напоминающий монаха-аскета, достает стаканы из мойки и ставит на поднос под барной стойкой.

Еще нет восьми вечера, а Мюррей уже порядком набрался.

Позже, в «Оазисе», он натыкается на Дамьяна.

Они сидят за одним столиком в кебабной, и Мюррей говорит:

– Если уж такие, как Ханс-Питер, могут подцепить себе бабенку, то я-то и подавно, так их растак.

И поедает кебаб, некрасиво чавкая.

– Несомненно, – кивает Дамьян.

Он со своим приятелем уже собирался уходить, когда появился Мюррей. Они говорят по-хорватски, эти двое – отрывистый, насмешливый обмен словами. Мюррей, закидывая склизкие остатки кебаба в рот, пытается понять, о чем идет речь.

– Чем теперь займешься? – спрашивает он, промокая губы салфеткой.

Друг Дамьяна, как выясняется, прекрасно говорит по-английски. Как американец.

– Мы будем тусоваться, – говорит он, ухмыляясь. – Ты с нами?