Дэвид Салой - Каков есть мужчина

Одевшись после ванной, он берет зонтик и бредет через ветер в «Уморни путник».

Ханс-Питер там, завтракает за столиком в затемненном баре. Кофе и рогалик с маслом. Взгляд его как будто застыл в точке в полуметре перед ним.

Очарованный, мать его, странник , думает Мюррей.

Не поздоровавшись с другом, он идет к бару, где сейчас работает Эстер. Вот Эстер – не его поля ягода.

Однако она дружит с Марией, так что, наверное, стоит быть с ней поприветливей, – и Мюррей улыбается ей.

Он чувствует неубедительность этой улыбки, и убеждается в этом, увидев себя в затененном дымчатом зеркале за спиной девушки. (Меню написано прямо на зеркале – он видит свое лицо сквозь строчки.)

– Да? – говорит Эстер.

– Капучино, – говорит его лицо в зеркале по-английски.

Пока она возится с машиной, он просматривает местную газету. Слов он не понимает, его глаза просто скользят по фотографиям, на которых он видит местных политиков – неприятных типов с жуткими стрижками, фальшиво улыбающихся, как он сам только что.

Получив свой капучино, он подходит к Хансу-Питеру, желает ему доброго утра и садится напротив.

Ханс-Питер с полным ртом молча кивает.

Он жует рогалик словно через силу.

Несколько секунд Мюррей смотрит на него с неприязнью.

– Где ты был прошлым вечером? – спрашивает он, наконец.

Ханс-Питер прожевывает и проглатывает. Он быстро говорит что-то – очень неразборчиво.

Мюррей кривится в раздражении:

– Что? Еще разок.

– Ум-маи-и, – говорит Ханс-Питер, проглатывая.

– Чего?

Ханс-Питер как следует проглотил все, что было во рту, и повторяет:

– У Марии. Дома у Марии.

– Это как же?

Ханс-Питер не выдерживает сверлящего взгляда Мюррея и отводит глаза.

– Ну, ты знаешь Марию?

– Марию, – произносит Мюррей, как будто пытаясь сообразить, кого он может иметь в виду. – Ту, что здесь работает?

– Да.

– Ты был у нее дома ?

– Да.

– Зачем? – спрашивает Мюррей, искренне не понимая.

– Ну, – посмеивается застенчиво Ханс-Питер, – ты понимаешь…

– Нет, я не понимаю.

– Ну, мы это… Между нами что-то есть, – говорит Ханс-Питер.

Когда до Мюррея доходит, он ошарашен:

– Что – ты?

Ханс-Питер кивает.

– Ты с Марией?

Ханс-Питер опускает глаза.

– Ну да, – признается он.

Он как будто смущен. И вероятно, он неправильно понимает реакцию Мюррея. Ведь Мария моложе Ханса-Питера лет на двадцать. Она толстушка и не особенно привлекательная. Это все может быть причиной для смущения.

– Как это случилось? – спрашивает Мюррей, побледнев.

И Ханс-Питер рассказывает ему, что в прошлую пятницу он был здесь, в «Уморни путнике», до закрытия, как и обычно. На улице лил дождь, а у Марии не было зонтика – она все ждала, пока дождь прекратится, и он предложил ей пойти к нему в комнату и переждать там. Он предложил ей сигарету, они закурили вместе, и в итоге она осталась у него на ночь. С тех пор, говорит он Мюррею, он уже дважды ночевал у нее.

– Ну, вот, – завершает Ханс-Питер.

И начинает есть второй рогалик.

Какое-то время Мюррей не может выдавить ни слова.

Деревца на улице раскачиваются от ветра.

В затененном баре Эстер разговаривает с кем-то по телефону, смеясь.

«А ведь я той ночью ночевал у Бекки, – думает Мюррей. – Ворочался под одеялом с Человеком-пауком. А они… В те же самые минуты. В прошлую пятницу».

Он смотрит на Ханса-Питера с выражением шока и омерзения.

– Какого хрена она в тебе нашла? – говорит он.

Что она нашла в Хансе-Питере? Этот вопрос мучает Мюррея всю ночь, не давая заснуть. Он сидит у себя, как в гробнице, и курит в темноте. Ему кажется очевидным, что если бы он сам выразил свои намерения в отношении Марии яснее, скорее всего, она предпочла бы его, а не Ханса-Питера. Эта мысль изводит его. Не то чтобы он так уж жаждал обладать ею физически. В его чувствах к Марии была какая-то бессильная сентиментальность, что-то расплывчатое, даже сродни жалости. А что она нашла в Хансе-Питере – это вполне ясно: Ханс-Питер – просто уменьшенный вариант его самого, этакий обедненный Мюррей. Иностранец откуда-то с Запада, у которого водятся хоть какие-то деньжата. У Ханса-Питера даже есть машина – старый, изъеденный ржавчиной «фольксваген поло» на 1,2 литра, с протекающим маслом. В рамках «Уморни путника» он вполне сгодится на роль богатого папика.

Он запал на нее, решает Мюррей.

Запал на эту толстую шлюху.

И это хорошо хотя бы тем, что дает ему больше времени, чтобы сосредоточиться на бизнесе. Которым ему так или иначе нужно заниматься, а не тратить время на всяких потаскух. Его бизнес. Трансферы в аэропорт. Микроавтобус до аэропорта Загреб. Он знает парня по имени Благо, у которого есть водители. У него есть реклама. Вебсайт почти готов. Ему только нужны микроавтобусы. У него есть средства на один, по его словам, но ему нужно четыре, чтобы бизнес пошел в гору. Поэтому он предложил Мюррею войти в дело. Они обсуждали это в «Джокере» и потом еще за обедом. Вложить деньги на микроавтобусы, получить пятидесятипроцентную ставку – в этом состояло предложение Благо. И в прошлую среду, когда Мюррей сидел в банке «Эйч-эс-би-си» в Кингстоне рядом с Темзой, он оформил кредит, под дом в Чиме, и перевел деньги на счет ЗАО «Славонски зрачне лук», реквизиты которого ему сообщил Благо. Благо показывал ему на сайте микроавтобусы, которые намеревался купить – списанные полицейские фургоны, в Осиеке. Сказал, что собирается туда за ними, как только у него появятся деньги. Мюррей хотел поехать с ним, чтобы лично увидеть эти фургоны.