Тимофей Круглов - Август

— Ну вот, опять почти «гипа»! Ешь скорей, и давай я в кофе сахар положу!

Побледневший Кирилл проглотил последний сэндвич, откинулся на спинку кресла и утер холодную испарину со лба.

— Машенька, все хорошо уже, спасибо! Это я в обед таблетки выпил, а ел мало, наверное, вот сахар и упал.

— В санаторий тебе надо или в госпиталь, а не на пароходах разъезжать! — ворчала Маша. — Все самому надо, как мальчик, ей Богу! Вот посадят на инсулин, что делать будешь?

— Отставить причитания! — Кирилл надул и без того выпуклый живот и звонко пробил на нем барабанную дробь. — Понял!

Маша послушно закрыла ротик и уселась в кресло напротив, разливая настоявшийся кофе по большим толстым кружкам.

Кира протер о полу рубахи очки, водрузил их на нос, закурил и начал речь:

— Итак, пункт первый. Товарищи приднестровцы в какой-то степени наши коллеги — служат в МГБ ПМР. Раз. Юные девчата, с которыми они так удачно сидят за одним табльдотом в ресторане, попадают в историю. Точнее, в историю попадает Глафира, к которой, очевидно, горячий майор Анчаров внезапно испытал не совсем отеческие чувства. Два.

А история эта связана с единственным, надеюсь, нехорошим человеком, достойным нашего внимания на вверенном нам же временно объекте — Давидом Гугунавой с ласковой кличкой Жеребец. Данные об активизации грузинских спецслужб вообще и по Жеребцу, в частности, были косвенными, но, все же заслуживающими того, чтобы за нашим пароходом во избежание теракта отправили приглядывать таких солидных людей как я, и даже таких вертихвосток как ты с Верочкой. Это если не считать нашего практиканта-лейтенанта, который сейчас машет шваброй на палубе, что ему исключительно полезно, как я полагаю.

Жеребец, очевидно, оправдал свою характеристику и попытался снять на ходу сексапильную подружку, а Глашенька, право, очень даже хороша — огонь-девка! — Маша при этих словах хмыкнула иронически и как бы машинально переложила на край стола глюкометр. Кирилл намек понял, отмахнулся от него с досадой, однако распущенное брюшко незаметно втянул.

— Ты не сбивай, я и сам собьюсь! Подвыпившая Глаша решает отшить Гугунаву своими силами, увлекает его в пустынный ночью солярий и оставляет на Солнечной палубе бездыханным. Как ей это удается? Версия с ручкой-парализатором идиотская, но, как и все в нашей жизни, вовсе не невероятная. Анчаров заверил Петрова, что ручку он выкинул. Этому мы пока поверим на слово, возможна и ловкость рук.

Далее следует версия приднестровцев, которую они навесили на уши доверчивому летуну Петрову, случайно оказавшемуся свидетелем усыпления Жеребца Глафирой. Петров, тем не менее, оказался в состоянии связать исчезновение тела Гугунавы с палубы с внезапным появлением на ней — до того безлюдной — приднестровцев. Насторожило его и внезапное появление у монастырской чайной в российской глуши «Боевой Машины Вора» с несимпатичными кавказцами на борту. Маяться сомнениями о явке с повинной, или о возможном устранении самого Петрова, как свидетеля происшествия — либо грузинами, либо как-то связанными с этим делом приднестровцами — летчику быстро надоедает, он интуитивно идет ва-банк, и, улучив момент, рассказывает Муравьеву о своих проблемах.

— Приднестровцы устраивают дружескую пьянку с Петровым и успокаивают человека. Просто волонтеры из «Армии спасения», а не бывшие рижские омоновцы с большим стажем службы в тираспольской госбезопасности! — едко вставила Машенька, прикуривая новую сигаретку.

— Да-да! Я склонен считать, что и девчонкам, и Петрову рассказали щадящую их нервы полуправду. Дескать, Муравьев с Анчаровым тихонько оттащили Гугунаву в каюту, там он пришел в себя, а приднестровцы рано утром провели с бандитом разъяснительную беседу, и он покинул наш белый теплоход с искренним намерением остатки дней провести за вышиванием крестиком.

— Но практикант наш стоял утреннюю вахту на сходнях и никакой грузин борта теплохода не покидал. Так что же, Гугунава прячется на пароходе от приднестровцев? Или же наши, с позволения сказать, коллеги ни с того, ни с сего прикончили Жеребца и сбросили его за борт? Зачем?

— Может быть, Гугунава на самом деле отбросил коньки после того, как Глафира его парализовала своей «авторучкой»? Сердце не выдержало, бывает.

— И опытные мужики, оперативники из простой симпатии к едва знакомой девчонке берут на себя сокрытие преступления? И еще помогают его сокрывать, уничтожая все улики?