Олег Ермаков - Радуга и Вереск

Знает Косточкин и других технарей, отлично разбирающихся во всех нюансах фототехники, но делающих беспомощные снимки даже самыми крутыми навороченными камерами.

Наверное, прежде всего за этим вот черным мерцанием лоснящейся аппаратуры и за ее запахом они и заходят в такие магазины. Косточкин и сам подвержен этой слабости. Иногда ничего ведь и не надо в магазине… То есть как это не надо? Всегда надо! Были бы деньги. Ну вот помечтать иногда и заходишь, помедитировать над этим японским «Аргусом», разобранным на части, расфасованным… Мол, эх, были бы деньги оживить его, заставить восстать ото сна, сделать его своим слугой. Главное, чтобы он мгновенно перемещался туда, где именно сейчас вспыхивает фотомомент, где горит алмазно капелька на шерстинке этого мира. Косточкин временами и чувствует себя охотником. И его охватывает беспокойство, прошибает азарт. Да, вот именно сейчас, сию минуту оно и происходит где-то. Где? Что?

Парень лениво вышел из-за конторки и подал Косточкину зарядное устройство. Вообще-то дороговато, но что делать. Кто знает, возможно он для того сюда и прибыл, чтобы заснять этот момент. Какой?.. Ну взлет той нищенки. Еще Косточкин попросил литиевую батарейку и, улыбаясь своим мыслям, расплатился и вышел, провожаемый ироничным взглядом продавца. Наверное, отсюда многие выходят с такими блаженными улыбками. Все-таки, как говорится, фотографы народ повернутый .

Можно было пока вернуться в гостиницу. Но, оказавшись на главной площади города, Косточкин сначала взошел к памятнику Твардовскому и Теркину на некотором возвышении, а оглянувшись, обратил внимание на какой-то затейливый дом, памятник перед ним и направился туда. Теркин с Твардовским неплохо вписывались в скверик. Теркин сидел с гармошкой, Твардовский в шинели и с офицерской сумкой. Если молодые захотят, можно и здесь их сфотографировать. Все-таки это самые знаменитые смоляне… то есть, ну, Твардовский. Хотя и Теркин. Косточкин, конечно, в школе проходил Твардовского, но потом прочно забыл.

А Шеину они памятник не поставили?

Затейливый дом из красного кирпича оказался «Русской стариной», музеем. А памятник — Микешину. Косточкин не представлял, кто это. Судя по всему, художник.

Обойдя этот дом, он узрел вдалеке две острые башенки из темно-красного кирпича за сквером из очень старых живописных деревьев. Догадка повела его туда. В сквере вдруг обнаружилось небольшое кладбище. Через дорогу в другом сквере тоже было кладбище с каменными крестами и склепами, беспощадно расписанными тинейджерами-олухами. Ну а посреди этих кладбищенских скверов стоял костел, осыпающийся, с забранными железом стрельчатыми окнами, затянутый как будто зеленой паутиной — строительной сеткой, видимо предохраняющей прохожих от падающих кирпичей.

Костел производил удручающее впечатление. Россия сейчас забогатела. Что же тут-то, в западных воротах, не может навести порядок?.. Или вот эта сетка и свидетельствует о начавшемся ремонте? Но что-то больше никаких признаков строительства не было заметно.

Какая-то пара зашла с улицы в сквер и отпустила своего внушительного пса. Мужчина достал сигарету и закурил. Его спутница в короткой спортивной куртке и спортивных штанах била поводком себя по бедру. Пес бегал среди могил, справлял нужду на кресты.

«Наверное, сатанисты», — с усмешкой решил Косточкин. И понял, что молодоженов сюда не поведет. Кладбище казалось древним и было живописным, то бишь фотогеничным. Для себя его можно сфотографировать. Косточкин увидел на каменном кресте овальный портрет девушки, родившейся в позапрошлом веке и умершей в самом начале прошлого. Пес подбежал и этот крест пометил, сбрызнув сквозь ограду. Косточкин насупился. Ведь он может быть далеким родственником этой девушки? Откуда эта пара знает? И он обернулся к ним и громко спросил:

— Вы считаете кладбище хорошим местом для выгула собачек?

Мужчина и его спутница оглянулись. На вид обоим было за сорок, открытые хорошие лица, у мужчины раздвоен подбородок, у женщины светлые кудряшки выбиваются из-под вязаной шапки, губы в меру накрашены. Мужчина затянулся и выпустил дым, разглядывая незнакомца в черном полупальто, синей шапке. Женщина хлестнула себя по бедру поводком.

— Между прочим, — быстро сказала женщина, — это недействующее кладбище. Его скоро вообще сровняют.

— Костел тоже? — спросил Косточкин, стараясь, чтобы голос звучал ровно.

— Что костел? — переспросила женщина.