Макар Троичанин - Кто ищет, тот всегда найдёт

Подходят. Алевтина сбрасывает груз, с облегчением улыбается, ей не привыкать горбиться под вьюком.

— Привет, — говорит, утирая пот. И откуда он из неё, худущей, высочился? А Сарнячка стонет и ни гу-гу, так умаялась, что и слова выдавить не может. Однако тут я крупно ошибся.

— Чего, — рычит, — стоишь столбом? Сними. — И чего орёт, спрашивается? Что я, сам не в курсе, что дамам помогать надо? Не сразу, но догадаюсь. Развьючиваю нежное создание.

— Чем обязаны приятному визиту? — спрашиваю, иронически улыбаясь. Опытная дама сама берёт чайник, наливает в мою кружку, отхлёбывает, не торопясь ответить. Наконец, нахлебавшись, удовлетворяет моё любопытство:

— Говорят, вы здесь месторождение нашли? Весь район взбаламутили.

Все расселись на чурбаковые кресла, дамы слегка оправили энцефалитные наряды, и потекла светская беседа.

— Не мы, — уточняю, не желая примазываться к чужой славе, — а Леонид Захарьевич, не выходя из кабинета. — Алевтина радуется за начальника, а Сарнячка продолжает кукситься, как будто ей не нравятся ни место, ни общество. — Один профессиональный взгляд на геофизические аномалии, — не уставая хвалю мыслителя, — и месторождение в кармане, — вот это точно подметил: одного кармана хватит. — Гордитесь таким руководителем.

— Я и так, — соглашается гордиться Алевтина. — Буду по его мудрому указанию делать детальную геологическую основу для прогнозной карты. — С одной дамой всё понятно.

— Одна? — сомневаюсь в её силёнках.

— Не привыкать, — отчаянно бросает упрёк всем Коганам, — справлюсь. Собственно, здесь особо и делать нечего — сплошь туфы. — Она права: и месторождение здесь, и вмещающие породы — сплошь туфта.

— Алевтина Викторовна, — разъясняю свою авторитетную позицию и настраиваю на получение хоть какой-нибудь полезной информации от бесполезной съёмки, — скорее всего мы имеем здесь небогатое месторождение вкрапленных руд, — и вперяю проницательный взор в её смеющиеся зенки, — концентрирующееся в крупном жерле вулкана. Я покажу вам на местности эпицентр, — она, ещё больше веселея, недоверчиво восклицает: «О-го-го!», но я привык не обращать внимания на любые взбрыки неуравновешенной женской психики и как ни в чём не бывало продолжаю: — А вы постарайтесь закартировать фланговые лавовые образования конуса, чтобы чётко ограничить рудоносную структуру. Потом мы уточним ваши субъективные наблюдения, — не даю ей слишком задирать носопырку, — объективными данными электропрофилирования. — Она не обижается, понимает, что не на что, только опять тянет: «О-ё-ёй!» и ржёт скептически, очевидно не зная, что смеётся тот, кто смеётся последним — пока до него дойдёт! — Лады? — Она, обрадованная доверием ведущего в здешних краях и окрестностях специалиста по неоткрытым месторождениям, естественно, соглашается:

— Ладно, попробую, — хотя ей, может быть, и хочется послать меня куда подальше. Вот почему я не люблю договариваться с женщинами. С ними никогда не ясно: до чего договорились и договорились ли. То ли дело с мужиками: чуть что, послал к богу в рай в открытую, кратко и понятно, что договорились. А сейчас я окончательно борзею:

— Знаете, — сообщаю прокисшую новость, — по моим настоятельным требованиям на известной вам горе тоже будет детальный участок, уже и профили подготовлены.

— Не слышала, — удивляется Алевтина, — и Коган ничего не говорил. — Я оскорбительно фыркаю мыслителю прямо в харю: ещё бы сказал, ему зыркалы мушиная вкрапленность застила. Вздыхаю, жалея — у добрых людей переходы от гнева к жалости быстры и непонятны умом, что тем горше будет его скорое просветление. — Вы тоже, — насмехается, — кинули профессиональный взгляд?

— Не смейтесь, — предупреждаю как уважаемую личность, — как бы потом не пожалеть. — Она: «О-о-хо-хо!» А я: — Я вас прощаю. — Она тут же: «Премного благодарны!» — Вспомните, — смягчаю нотацию младшего, но разумного, старшему, но недотёпе, — кто меня раздразнил? — Улыбка её смягчается, шарики перескакивают на мыслительный аппарат. Вообще, как я заметил — а я парень очень даже заметливый, в тайге она превращается под влиянием здоровых климата, природы и коллектива из зачерствелого сухаря в размякший. — Махнём туда после этого? — Она согласно машет рукой:

— Махнём! — и мы смеёмся, объединённые нашей тайной.

Отсмеявшись, вежливо спрашиваю у второй, хмурой, дамы:

— А вы зачем припёрлись? Опять с плановой лекцией о борьбе пеонов против латифундистов и влиянии её на выполнение нашей пятилетки в четыре года?