Алексей Притуляк - Санаторий

– Тебя же убили, Козлобород, – сказал Иона, принимая бутылку и отхлёбывая. Он уже готов был сморщиться от спиртовой горечи, но в бутылке оказался вишнёвый кисель из концентрата – не кисель даже, – не сваренный, а просто разбавленный водой порошок. – И тебя тоже убили, Антипод, зря ты лыбишься.

– Крепко же тебя придавило, – усмехнулся Козлобород.

– Долго жить будете, – бросил «убитым» Чомба, сидевший тут же за чисткой «калаша».

Иона глотнул ещё из бутылки. Кисель облепил нёбо и зубы нехорошей кислой плёнкой. Захотелось сплюнуть. Он сунул бутылку Козлобороду и принялся озираться по сторонам.

Над территорией стелился рваным застиранным покрывалом то ли туман, то ли дым. В стороне горело что-то, догорало, и тошнотворно тянуло оттуда палёной резиной. Чёрными пятнами застыли на не стаявших лужах снега чёрные вороньи трупы. Одна из ворон, не окончательно превращённая в труп, но лишь в половину его, орала и трепыхалась в грязи, пытаясь подняться на крыло, оставшееся у неё в единственном числе. Вдалеке, за хозблоками выла собака – или Мохнатый, или Жук. Два яростных зоофила, не упускавшие возможности пристроиться к побратиму сзади.

– Что, атака сорвалась у них? – спросил Иона.

– Атака? – Козлобород отхлебнул из бутылки, крякнул. – Да, вроде, не ходили ещё.

– А Чиполлино? – спохватился Иона. – Чиполлино живой?

– Как это? – покривился Чомба. – Ты, дружбан, просыпайся давай. Чиполлино уж два месяца как положили. На перевале.

Рассыпался мелким дробным смешком Слюнтяй, с задорной едкостью поглядывая на Иону.

Иона попытался вспомнить перевал и когда это было. Дурацкая, замутнённая коротким пересыпом после двух суток без сна память выворачивала всё шиворот-навыворот, и не понять было, есть ли что-то общее между Козлобородом, Чиполлино и перевалом. Перевал, вроде, был до санатория, в какой-то другой, прежней, жизни. И в той жизни не было ни Козлоборода, ни Чиполлино. Или были? Ошмётки воспоминаний метались под черепом, как вспугнутые выстрелом птицы, кричали, граяли, каркали, свиристели, ухали, мать их, и только ещё больше сбивали одурманенную память с толку.

Да, точно, перевал – был. А Чиполлино – не было. А если был Чиполлино, то… то, значит, не было перевала?

Тут вдруг отчётливо вспомнилось: «Уралы», застывшие на узком серпантине, разрывы фугасов, треск автоматных очередей, чей-то крик рядом. Иона повернул голову, чтобы увидеть, кто кричит. Но увидеть почему-то не получалось. Голос был знакомый, но определить его принадлежность тоже не выходило.

Иона замотал головой. «Ты никогда не был ни на какой войне, – сказал он себе. – Какой к чёрту перевал, какие «Уралы» и фугасы?.. Или был?.. Был, конечно, был. На том перевале остались Иштван – весёлый хохловенгр из Прикарпатья, братка Козлобород, Молчун, Кундри… Стоп… Какая Кундри? Кундри-то здесь при чём?»

И тут ухнуло совсем рядом. И Иона проснулся.

Белые приближались короткими перебежками, залегали, плевались автоматными очередями, кричали что-то, поднимались и снова – бегом. Разрыв брошенной с той стороны гранаты превратил Дылду в шпигованного зайца с непонятным скошенным на сторону лицом. Заяц был худой и жилистый, вид имел неаппетитный, рваный какой-то, поломанный. Чуть подальше корчился и орал Слюнтяй, прижимая к животу остатки руки. Орал, пока залетевшая с той стороны жужжащая красная муха не уселась на голове его, возле самой скулы. Слюнтяй немного ещё похрипел тягостно, замерзая взглядом, уставившимся на тучи, и с облегчением отошёл.

Справа зарокотала Молчунова «базука» – старенький «РПК».

Иона выловил в прицел белое пятно, присевшее за опрокинутым мусорным баком, жахнул по нему. Пятно не исчезло. Иона сделал ещё выстрел. Потом прицелился получше и саданул в третий раз. Пятно неподвижно маячило на том же месте, как навязчивая галлюцинация. Иона даже глаза протёр и всматривался до слезы, пытаясь понять, человек это в белом халате скорчился за баком или просто что-то белесое брошено там. Но зрение отказывалось конкретизировать. Труп это был, наверное, вот что.

Откуда-то от водонапорной башни хлестнул одиночный выстрел. Слышно его было хорошо, потому что звук пришёл сверху. Иона посмотрел в ту сторону. Башня торчала на окраине, за женскими корпусами, на территории, которая сейчас была ничейной и лежала в стороне от линии фронта.

Иона ещё и глаз не отвёл, а оттуда прилетел звук нового выстрела.

– Снайпер бьёт, – определил Дефлоратор и растерянно поскрёб заросший щетиной квадратный подбородок.