Татьяна Брукс - Душа

— Это мне?

— Да. Наташа, перед тем как «уйти», просила передать его тебе.

— За что?

— Ни за что. На память.

— Но я не могу… Оно, наверное, золотое… дорогое. У вас же есть ребенок, ему пусть останется.

— Оно золотое, но не дорогое. У нас есть маленькая дочь. — Иван сглотнул и глубоко вздохнул, отвечая на Надины высказывания по порядку, — и она очень похожа на Наташу. Ей много чего осталось от мамы, а это колечко моя жена просила передать тебе. Ты же понимаешь, я не могу не выполнить последнюю волю умирающей. Возьми, пожалуйста.

— Спасибо.

Иван бережно положил колечко Наде на ладошку, молча развернулся и пошёл к выходу.

— Иван! — окликнула его девушка.

Он остановился и вопросительно посмотрел на Надю.

— А вы Наташу очень любили?

— Больше всего на свете, — бросил он и вышел.

Ну как тут не заплачешь? Как можно быть равнодушной? Она зажала колечко в руке.

— Это будет самое дорогое колечко в моей жизни. Самое-самое…

Следующие три дня Надя пересаживалась в кресло только для того, чтобы поехать в спортзал на лечебную гимнастику, поесть и сходить в туалет. Остальное время лежала в кровати и читала. Она перечитала всё, что ей принёс Богдан. Потом стала брать книги у сопалатниц.

Соседка по кровати, молодая учительница, заработала себе язву на ниве коммунистического воспитания подрастающего поколения. Звали её Таня. Она приволокла с собой целую охапку книг: учебников, художественной литературы и стопку тетрадей. Маленькая, худенькая, тихая и незаметная — никто не мешал Наде с головой уйти в судьбы героев книг.

Никто, кроме Богдана. Мысли о нем, как назойливые мухи, засели в голове, всё время кружились, жужжали и никуда не хотели улетать.

— А вот и я, — раздался его голос вечером третьего дня.

Надя даже не сразу поняла, что голос прозвучал на самом деле. Она мотнула головой, отгоняя муху-Богдана, и продолжала читать о девушке Кери, которая приехала покорять Нью-Йорк, и о том, что из этого получилось.

— Алё, гараж! Цветочки заказывали?

— У меня уже есть цветочки, — машинально ответила Надя и, посмотрев на дверь, ахнула. Вот так:

— А-а-а-а-х-х!!!

В дверях стоял Богдан. В руках — громаднейший букет роз. Цветы были разного цвета: красные, розовые, жёлтые, белые, и от этого букет казался жизнерадостным и весёлым, а парень, который держал его, не выглядел ни веселым, ни радостным. Из него прямо фонтанировало счастье. Он был счастливым.

Надины губы расползлись у улыбке. Потом она вспомнила, как он обнимал Аллу, и улыбка «съехала» с её лица, в глазах появилась злость, а в груди — боль.

— Зря тратился, — произнесла она как можно более равнодушным голосом. Отнеси Алле.

— Дурочка, — ласково произнёс Богдан, понимая её недоверие, — я не хочу Алле, я тебе хочу.

Он улыбался на все тридцать два зуба. Глаза его сияли, а от букета роз исходил аромат по всей палате. Соседки на койках в ожидании развязки затихли и переводили взгляды с Нади на Богдана и назад.

Девушка медленно отложила книгу. Она хотела сказать ему, чтобы он убирался ко всем чертям или к Алле со своим букетом, но вместо этого почему-то произнесла:

— Объясняй.

— Я сдал всю сессию, экстерном. Спешил. Теперь у меня есть целых две недели отпуска, и я собираюсь провести их с тобой. Тогда, в парке, я шел к тебе, а Алка ждала меня при входе в больницу. Она видела, как ты выехала из больницы, и специально подстроила так, чтобы ты подумала, будто мы обнимаемся. Я, если помнишь, стоял спиной к входу и тебя видеть не мог. Ты умная девочка и сумеешь сложить два и два. Ну что, убедил? — игриво закончил Богдан свою речь.

— Значит, так, — Надя изо всех сил старалась «держать фасон», хотя внутри у неё всё ликовало, и она готова была визжать от радости. Не хотела она ничего складывать. Она хотела только одного: быть рядом с этим замечательным, сильным, умным, добрым и веселым парнем.

— Значит, так, — повторила она. — Если ты еще раз…

— Что? Условия? Ненавижу, когда умные девочки ставят условия.

— Если ты ещё раз назовёшь меня «дурочкой», я с тобой разговаривать не буду! — расхохоталась Надя, не в состоянии более сдерживаться и строить серьёзную мину. — Целую неделю!!!

— Ура-а-а-а!!! Прощён!!!

Богдан подскочил к Надиной кровати одним прыжком, отдал ей в руки букет и, обхватив всё это соцветие своими сильными руками, поднял с кровати.

— Я никогда не буду называть тебя дурочкой потому, что ты самая умная девушка на свете!