Маша Трауб - Моя бабушка – Лермонтов

— Зачем он едет? Чтобы быстрее проиграть? — смеялся Жорик в рацию. — Он проиграл, когда отдал мне пешку! Зачем ехать за собственным позором?

Эти двое могли биться сколько угодно, но предложение ничьи считалось «позором» и «проявлением слабости».

— За то, что я такой дурак оказался, я сам решаю, куда ехать, — строго объявлял Жорик.

Он вез «туристов» в кафе к Луизе.

Луизу не надо было предупреждать о приезде — пироги, курица, шашлык, вино и арака имелись всегда. Кафе «У Луизы» стояло на самом берегу реки. Как оно еще не свалилось в бурлящий поток — непонятно. Про заведение знали только свои, местные. И заезжали вот так, как Жорик, — по дороге. Или если клиенты просили «местный колорит». Колорита у Луизы хватало — ручной горный козел Азамат, корова Роза, коза Эмма. Луиза сама делала сыр на пироги, лично пекла лепешки из кукурузной муки, которую лично же и перемалывала на ручной мельнице. А как Луиза варила кофе! Ради этого кофе стоило и триста километров проехать. А какое у Луизы было домашнее пиво, которое она подносила гостьям! Не пиво, а мед! Сладкое, чуть хмельное. Женщины, которые сначала морщились — фу, пиво, потом не могли оторваться от стакана.

Гостей усаживали на лавках под шатром. Внизу, стоит только заглянуть за перила, шумела река. Шум не прекращался. Луиза никогда не включала музыку, даже если гости просили.

— Слушайте реку, — отрезала она, подавая на стол.

И гости послушно «слушали реку». Через десять минут к шуму привыкали, а уже уезжая, не понимали, как можно жить без шума реки, постоянного, непрерывного, такого страшного и прекрасного одновременно.

Именно у Луизы успокаивались самые нервные клиенты. Здесь не хотелось даже лишний шаг делать. Место завораживало — река, гора прямо перед глазами. Никого вокруг. Внутренняя пружина разжималась и отпускала. От еды Луизы клонило в сон. Или это от шума реки? Многие женщины, старательно боровшиеся с нахлынувшей зевотой, сдавались, когда Луиза приносила им пледы и подушки. Женщины засыпали тут же, прямо на лавке, широкой, удобной и даже мягкой. Жорик никогда не сидел со всеми за столом. Он уходил в свой любимый угол — крошечный шатер на двоих прямо на берегу реки. Туда редко кто спускался, только свои про этот шатер знали. Жорик сидел там и думал о том, как хорошо, что есть дети, внуки, правнуки, работа. Как хорошо, что сейчас приедет Сурик и они доиграют партию, пока клиенты едят и спят. Удивительное место. Все плохое остается где-то там, далеко. А дурные мысли уносит река. Жорик спускался к берегу, погружал ладони в бурлящую воду и смывал с себя все плохое. Река уносила болезни, тревоги. Была здесь и завораживающая, даже опасная магия. Уезжать не хотелось. Все хлопоты казались пустыми. Вся жизнь — напрасной. И настоящее — только здесь, на этом берегу, в этой воде, в этой горе, нависшей над головой.

Когда-то давно, уже после войны, Жорик приехал сюда к Луизе. Он не мог жить. Не мог дышать. У Луизы он пробыл месяц. За ним приехала моя бабушка и забрала его в город. Она заставила его вернуться, за что Жорик был ей благодарен. Это сейчас хорошо, он понимает, в чем главная ценность. А тогда, казалось, ничего не было — ни цели, ни желания жить. Но этот месяц ему был нужен — горный воздух, шум реки, заглушающий мысли. Луиза понимала. Но когда прошел месяц, она стала уговаривать Жорика вернуться домой. Хватит. Только Луиза — вдова, потерявшая на войне мужа (они служили вместе с Жориком и моей бабушкой), оставшаяся без детей — трое сыновей умерли в войну, могла жить в этом странном доме. Только здесь ей «было место». Луиза так и говорила про Жорика — «ему здесь не место».

Жорик не хотел уезжать. Как сейчас не хотят уезжать отсюда случайные клиенты кафе, которых он привез. Туристы. Все обязательно просили побыть еще немного, еще хоть часик — куда спешить? Это говорили те самые люди, которые еще два часа назад, на автовокзале, бежали, просили побыстрее, хотели успеть, догнать, опередить и все сделать вовремя.

— Никогда не бывает вовремя, — смеялся Жорик, — приедем, как приедем.

И сейчас клиенты уже были полностью согласны с водителем. Приедем на место, когда приедем. Они переставали смотреть на часы, волноваться и готовы были ехать туда, куда их повезет Жорик. Они уже не спрашивали: а почему свернули на эту дорогу, а сколько еще километров до города, а сколько это займет? А вы короткой дорогой едете?

Выспавшиеся впервые за долгое время глубоким сном женщины просыпались в другом мире. В том, где нужно повязать на голову платок и накрасить поярче глаза. Луиза дарила своим клиенткам платки. Если приезжали осенью и зимой, то пуховые, которые сама и вязала из шерсти козла. Если летом, то сотканные на ручном ткацком станке. Глаза женщинам она подводила тонко отточенным бруском угля. Они садились и покорно подставляли лицо Луизе. Та рисовала брови, стрелки, подводку, показывала, как правильно повязывать платок, и подводила к зеркалу — старому, мутному, в трещинах. Женщины ахали.