Маша Трауб - Съедобные сказки

Художник Евдокия

© Трауб М., текст, 2022

© Гасумян Е., иллюстрации, 2022

© Издательство ACT, 2022

Эти сказки я написала не по доброй воле, а по необходимости. Мой сын Василий, сколько я его помню, а помню я его уже семь лет, плохо ел. А когда он не ел, то превращался в крикливого, плаксивого, достаточно противного мальчика. Зато когда наедался, то становился похож на того, кого я рожала, – хохочущего, ласкового, доброго ребёнка. Накормить Васю надо было любым способом. А перепробовали этих самых способов мы много – и перед телевизором ели, и узоры по тарелке рисовали, и котлеты в ёжиков с огуречными иголками превращали. Ничего не помогало. Даже «Макдональдс» не помог. Василий сказал, что «это он тем более не ест». Сын худел на глазах и считал у себя рёбра. Мы с Васиным папой тоже потеряли аппетит от расстройства и тоже стали плаксивыми, крикливыми и достаточно противными родителями. Однажды мы все вместе пошли в ресторан. На первом этаже этого ресторана жила живая курица. Нога такой же курицы лежала у Васи на тарелке.

– Чья это нога? – сурово спросил Вася.

– Вон той курицы, – сурово ответила я, – точнее, её подружки.

Мне так надоело уговаривать сына поесть, терпеливо объяснять про полезность и нужность продуктов, что говорила я страшным голосом.

– А её зарезали? – испуганно спросил Вася.

– Не скажу, – буркнула я.

– А если я её съем, расскажешь? – спросил сын.

– Расскажу, только это грустная история, – рыкнула я.

К тому моменту, когда наша курица пропутешествовала по Африке, сломала себе ногу в таинственных лесных дебрях и полюбила петуха на украинском хуторе, Вася доедал картошку и принялся за пирожки. Вокруг меня столпились дети с других столов вместе со своими тарелками.

С тех пор Вася перестал капризничать и стал всеяден. А я превратилась в застольную Шехерезаду. Так появились макаронина Стеша, креветка Фира и каша Маня.

Эти сказки «проверены на детях». Они помогли накормить не только Васю, но и других плохо едящих и считающих рёбра мальчиков и девочек. Не верите? Приглашаю вас в ресторан.

Макаронина Стеша была длинной и худой. Вообще-то её звали красивым именем Стефания. Так иногда называют девочек в Италии. Это такая страна, похожая на сапог, если на карте смотреть. Красивый, на каблуке. Поэтому и имена такие – каблучные.

Но Стеша попала в Россию, похожую на масляное сливочное пятно в молочном супе. А в такой стране, как Россия, девочек Стефаниями не зовут. Потому что на каблуках здесь очень тяжело ходить.

Макаронина стала Стешей. Стеша – очень удобно. Как в тапочках. Стеша не очень расстроилась из-за имени, а вот из-за прозвища расстроилась очень. Её дразнили Спагеттиной. В магазине на полке она лежала с самого края. И всё слышала.

– Ты будешь есть спагетти? – спрашивала мама девочку.

– Не буду спагеттину. Хочу бабочек, – отвечала девочка.

С мальчиками было не лучше. Они вообще её червяком обзывали. И требовали машинок или самолётиков.

Стеша, когда её упаковку однажды уронили на пол, увидела этих бабочек. Они, конечно, были красивые.

С ребристыми краешками. Даже не бабочки, а бантики. Стеша долго валялась на полу и снизу вверх рассматривала соседей по полке. Бабочки-бантики – это что! Вот сердечки – это да. Маленькие, аккуратненькие. Такие все из себя… Стеша не знала, какие они такие. Слова не могла подобрать. Такие… ненатуральные. Нерукотворные. Такие красивые, что их даже есть страшно. Стеша успокоила себя тем, что сердечки наверняка невкусные. Красивое не всегда бывает вкусным. Макаронине сказала об этом её соседка по полке – баба Марфа.