Маша Трауб - Моя бабушка – Лермонтов

Люди вроде бы успокоились.

— Ты в следующий раз мне сначала скажи, что делать хочешь, а потом делай, — сказала Варжетхан бабушке.

Бабушка очень переживала, что по недоразумению ввергла жителей в панику. И даже собиралась написать статью, что село процветает, дети рождаются, юбилеи регулярно отмечаются, урожай обещает быть рекордным и вообще, все хорошо.

— Нет! — закричала Варжетхан. — Только не пиши об этом! Хуже будет!

— Почему? — не поняла бабушка.

— Если ты напишешь, что все хорошо, люди еще больше начнут волноваться. Ты же только про плохое пишешь, когда несправедливость. Если ты скажешь, что все хорошо, люди подумают, что все плохо. Они подумают, что ты от них что-то скрываешь.

— Да, ты права, — согласилась бабушка и передумала худеть раз и навсегда.

— Теперь у меня не будет талии, — пожаловалась она Мадине.

— Зачем Лермонтову талия? — засмеялась та.

Наверное, стоит рассказать про звезду, которая украшала памятник бабушке. Она оставила четкие указания по захоронению, которые доверила хранить мне, внучке. Мне тогда было десять лет. На памятнике — цитата любимого бабушкой Блока: «И вечный бой, покой нам только снится». Фотография — авторства Алика, никого другого. Он знает, какая именно — снял заранее. И обязательно — звезда. Звезду пусть сделает Борис. Меня она не хотела видеть на собственных похоронах. Запретила категорически. Свою дочь она велела вызвать на третий день поминок, не раньше. Распорядителем похорон она оставляла Алика.

Ничего необычного в пожеланиях не было. Борис слыл известным кузнецом и даже художником. Кузнец делал косы, а в свободное время занимался творчеством — ковал лавочки, узорные ограды для кладбища и палисадников, ножки для столов, оправы для зеркал. Мама пришла к нему и сказала, что бабушка хотела звезду на памятник. Борис ответил на это, что все сделает как себе и денег не возьмет. Бабушку уже похоронили, уже шли поминки, все прошло так, как положено. Ни одного скандала. Пионеры отдавали честь, комсомольцы прикладывали руку к значку. А до этого вызвали маму — как и просила покойная, на третий день. Мама села в комнате над гробом и начала скандалить с бабушкой. Утром прибежала Варжетхан с травами:

— Дать тебе что-нибудь?

— Нет, — отвечала мама, — я так хорошо с ней поговорила! Она меня впервые выслушала.

Варжетхан собиралась создать отвар для головы, а не для нервов.

Гости из города приезжали и приезжали. Альбина готовила бесплатно. Алик бесплатно резал баранов и быка. Соседки помогали. Деньги, которые оставляли на подносе, мама велела отнести в редакцию и пустить на нужды села. Закончить то, что не успела бабушка.

Прошло девять дней, сорок дней. Через год, почти в те же дни, позвонила Альбина и сообщила, что умерла Варжетхан. Мама собралась и поехала. Она пришла в редакцию, где ее встретила заплаканная Офа. Она не смогла найти ни родных, ни близких гадалки. Никого. Ни одной сплетни не вспомнила. Никаких данных о ней вообще нет. Кого звать на похороны? Мама не удивилась.

— А деньги? — спросила она.

— Деньги есть, — ответила Офа. — Мария оставила распоряжение. Столько денег осталось, что на все хватит! Я всем позвонила! Но никто не хочет признавать, что Варжетхан помогла… забеременеть и родить.

— Не сердись, женщин можно понять, — успокоила секретаршу мама.

— А я не понимаю. Они шлют конверты с деньгами. Откупаются! Лучше бы приехали и показали пример — женщинам нужна помощь. Они могут излечиться! Моя сестра десять лет не могла забеременеть! А Варжетхан ей помогла.

— Она придет на похороны?

— Нет. Я с ней даже разговаривать не хочу. Она деньги прислала. Тут столько денег, я не знаю, что с ними делать!

— Моя мать тебя очень ценила. Распорядись деньгами так, как считаешь нужным. От ее имени, — сказала мама.

— Мария хотела в местную больницу новое оборудование, — сказала решительно Офа, — и в музыкальную школу новые инструменты.

— Вот и займись этим.

Варжетхан похоронили на местном мусульманском кладбище, про которое уже все забыли в советское время, что оно мусульманское, по соседству с бабушкой, как они — две подруги — и завещали. Мама свернула по тропинке и дошла до могилы бабушки. Она была убранной, ухоженной. Мама положила цветок пиона и, наконец, подняла глаза. Все хорошо — портрет, цитата Блока, а сверху звезда. Все как она хотела. Мама пошла по дорожке, но вдруг встала как вкопанная. Звезда. Мама вернулась к могиле и начала хохотать. Она смеялась до колик в животе. Прибежала Альбина, дежурившая неподалеку, которая пыталась понять, отчего у мамы начался такой приступ. Спросить было не у кого — Варжетхан только похоронили. Мама показывала на памятник бабушке, но Альбина не видела причин для смеха.