Виктор Попов - Чел. Роман

– Как-то… – шепчет Чел, призрачно усмехнувшись, вспомнив тут же кладущую на все присказку Чарли:

– Фигасе…

Чел расплывается в улыбке и сипло, с забитым носом, произносит вслух:

– Фи-га-се…

Чарли выходит на пятую полку. На ней все спокойно. Одно из немногих не горящих окон. Балкон пуст. Тонированные стекла дверей без намека на жизнь за ними. Чарли спешит покинуть необычный этаж. От тонировки – символа не адеквата – можно ожидать всего что угодно. Но шестой балкон снова заставляет ее затаиться. Еще на фиксации зацепы она улавливает колебания, а выйдя на полку, определяет их источник. На шестом – вечеринка. Мелькающие тени, сабвуфер дрожью крадется по камню. Дверь приоткрыта. Судя по ароматам духов на балкон недавно выходили. Двое. Может, и больше. Дорогой, пышущий довольством жизнью, органический парфюм. Облако успеха, в котором человеку другого круга по-рабски нечем дышать. Привычная к пыли и поту, Чарли к подобным ароматам снисходительна. Они для нее как цирк. Смешно. Да и только. Тем не менее Чарли старается меньше вдыхать. Боится раскашляться. Хотя и понимает, что ее вряд ли услышат. Шум внутри слишком велик, чтобы дать возможность проникнуть в квартиру звукам извне. Чарли покидает вечеринку молча и вовремя. Едва она успевает убрать ноги на седьмой этаж, как новое «облако» выходит на шестой. Смотреть некогда. Да и не нужно. Такие «облака» всегда похожи друг на друга, и даже самый пристальный взгляд не обнаружит различий.

На седьмом тоже не спят. И как оказывается, не из-за шестого. Здесь, прежде чем уйти на предпоследний для себя восьмой, Чарли позволяет себе заглянуть внутрь. Как в сказке. Старик со старухой. Мебель их ровесница и старше. Кот-перс на комоде. Аквариум-шар на круглом столе. Золотые рыбки. Увядшие кисти по краям застиранной скатерти. Имперский фарфор вкруг гравированного самовара-груши. Истекшее время желаний…

Чел сползает с кровати и, не выбираясь, из одеяла-«кокона» перекатывается к стопке винила. Пять штук. Ровно на ночь. «Пуритане». «Сомнамбула». «Дон Паскуале». Два варианта.

– Зачем два?

И «Цирюльник».

– Ну, да. Куда ж без него… Нет уж… Вот это… – решает Чел и распаковывает «Пуритан». Ди Стефано и Каллас. Ла Скала.

– Слышали. Знаем.

В оцифровке оба звучат лучше. Она не так забивает его мощную, но безнадежно ровную плоскость своими очаровывающим изгибами. Но и в виниле есть своя соль. Отец прав. Винил – честен. От него не спрячешься. И JDF есть на виниле. Гвоздь в крышке гроба прочих. Его перуанское величество в окружении разноголосых карликов. Чел переносит иглу на четвертую сцену первого акта. Его недавний провал. Жутко. Но необходимо. Согреваясь мало-помалу в своем коконе, Чел с первых нот теряет из виду оркестр, затем хор и солистку.

– Пока-пока, худющая Машутка… – шепчет Чел на прощание. И вот уже Артуро вопреки либретто радуется в полном одиночестве. Но и его подменили. JDF, не желая никому зла, кланяясь и извиняясь, сгоняет с места беднягу Ди Стефано в его последнюю несчастную Кению. И потолок уже не так близко. Пол колышется приятным вибрато. В окно стучат…

– В окно?

Чел поднимает иглу с вращающегося черного круга, который шурша еще двигается по инерции две трети оборота и очарованно замирает.

В окно. В окно. В окно…

Чарли, не слыша стука, осторожничает. Услышать ее должен только он. Свет лампы обнадеживает. В соседних окнах – таких же огромных, в два ее роста – глухо. Но, может, он спит при свете. За все эти месяцы она никогда еще не видела Чела спящим. И не увидит сейчас. Кто как не он должен проснуться и впустить ее. Потом, возможно, ее желание исполнится, но теперь Чарли повторяет стук. Ждет, зачем-то считая про себя до пяти, и стучит более требовательно. После чего кладет испачканные магнезией ладони на стекло и прислоняется к нему лбом, стремясь своими глазами увидеть, что происходит в комнате, и несколько мгновений спустя находит Чела. Прикрытый одеялом как попоной, он движется к окну как малыш – на четвереньках. Чарли очень смешно, но она, все еще боясь издать лишний звук, ограничивается широкой улыбкой, которой и встречает Чела, как только он, достигнув окна, неровно встает на ноги.

Чел, придерживая одеяло на плечах как плащ и еще испытывая легкое головокружение, открывает глаза. Увидев Чарли, он зажмуривается. В момент своего героического перехода от проигрывателя к окну он не успевает ни о чем подумать. Возможность появления Чарли не рассматривается. Она персона нонграта еще после буайбеса. Да, летом Чарли однажды замечает, что его высотка – трасса интересная – по статусу, но по трудности – пустяковая. Чел воспринимает ее слова как болтовню по ходу дела и тут же забывает о них. Теперь этот разговор вспоминается с особой ясностью. Чел прислоняется лбом к стеклу. Чтобы их лица были друг напротив друга, ему приходится присесть. Чарли, не отрывая ладоней от стекла, игриво сдвигается вниз. Чел следует за ней. Чарли опускается на корточки. Челу приходится встать на колени. Чарли ложится. И здесь Чел догоняет ее. Он отпускает одеяло – нет смысла его придерживать – и прикладывает ладони к стеклу…