Станислава Флешарова-Мускат - Мост над бурной рекой

— Будем надеяться. Хотелось бы попасть в Прадо, пока там нет давки. И жарищи.

— Простите! — воскликнула руководительница американской группы, заметив, что две женщины сели за свободный столик рядом с Доминикой и Лукашем. — Метрдотель предупредил, что этот столик заказан для мистера Асмана.

— Ах! — в восхищении выдохнули обе дамы, поспешно вставая, и тут же усаживаясь за соседний столик.

Поправив очки, они уставились на входную дверь.

— Ждем Асмана, — решительно сказала Доминика.

— Тебе хочется посмотреть, что и он заказал себе на завтрак?

— Не злись.

— Дорогая, время идет, а кто знает, в каком часу такие люди благоволят встать с постели.

— Те, кто спит до полудня, славы не достигают.

— Смотря в какой профессии. Многие писатели, например, ночью работают, а днем спят.

— Дирижеры связаны с оркестрами, а те репетируют с утра, чтобы отдохнуть перед вечерними концертами.

— Все-то ты знаешь, — вздохнул Лукаш. — Ладно, пусть будет по-твоему, лично я не знал в жизни ни одного дирижера.

— Ну так смотри, вот он как раз идет.

Головы всех американок повернулись к входу. Джереми Асман, в той же куртке, что и вчера, на минуту задержался у двери, окинув взглядом кафе, а к нему через весь зал спешил уже метрдотель и повел чуть раздраженного задержкой дирижера к зарезервированному столику. Словно из-под земли перед ним тут же выросли три официанта. Первый держал поднос с прохладительными напитками, второй — серебряную корзиночку с накрытыми белоснежной салфеткой булочками, а третий застыл в шаге за спиной метрдотеля и, когда тот обернулся, передал ему раскрытое меню, после чего оно было наконец вручено гостю.

— Такое я видела только в кино, — шепнула Доминика. — Будь у меня камера, обязательно сняла бы эту сценку. Обрати внимание, каков метрдотель — вполне мог бы сниматься в кино.

— Внешность — непременный атрибут этой профессии, — не без едкости заметил Лукаш. — В стране, где так развит туризм, официанты и персонал отелей должны впечатлять.

— Все равно, приятно смотреть, хоть и знаешь, что все это показуха. — Доминика не спускала глаз с соседнего столика.

Джереми Асман не был, однако, в восторге от чрезмерного внимания к нему кельнеров. Резким движением он выбросил вперед руки, словно обороняясь и от прохладительных напитков, и от булочек под белоснежной салфеткой, и от меню, которое, казалось, более всего привело его в ужас.

— Стакан апельсинового сока, — попросил он.

— И ничего больше? — с поклоном спросил метрдотель.

— И больше ничего, спасибо.

— Может быть, чашечку кофе?

— Нет, спасибо.

— Вот видишь, — не без торжества хмыкнул Лукаш.

— Сию секунду. — Метрдотель вновь поклонился, ни единым мускулом лица не выдав своего разочарования.

Все три черноволосых красавца в безупречной белизны куртках направились в кухню.

— Вот видишь, — повторил Лукаш.

Доминика незаметно окинула Асмана быстрым взглядом.

— Может, он хочет похудеть?

— Зачем ему? Он и так плоский, как доска. Каждый день часами занимается зарядкой за дирижерским пультом.

— Боже, — вздохнула Доминика с откровенной завистью. — У него, верно, нет аппетита. А вообще, он какой-то чудной. В такую жару опять напялил на себя эту замызганную куртку.

— В замше не так жарко, как в синтетике, которая на нас.

— На мне — хлопок.

— На тебе вообще почти ничего нет, — Лукаш ткнул пальцем в красно-синий бантик на голом плече Доминики, скрепляющий два широких, сшитых по бокам, лоскута белой ткани. — С этими бантиками ты смахиваешь на рождественский подарок.

— На что?

— На рождественский подарок. Предназначенный кому-то подарок.

Американский дирижер чуть заметно повернул голову в их сторону.

— Он, кажется, смотрит на нас? — спросила Доминика. — Мог хотя бы на минуту снять свои темные очки.

— Надень свои и тогда тоже сможешь беспрепятственно его разглядывать.

— А ты думаешь, он это делает? Зачем?

— Наверное, мы слишком громко разговариваем.

— Все равно он ничего не понимает.

— Да, но мы обращаем на себя внимание.

— Хорошо, хорошо, я вообще буду молчать. — Доминика надула нижнюю губку и на минуту умолкла. Но тут же оживилась снова: — А вот и сок для маэстро.

В дверях, ведущих в кухню, появился один из официантов, обслуживающих Асмана, и, высоко держа перед собой поднос со стаканом апельсинового сока, устремился через зал к его столику. Но это ненадолго привлекло внимание Доминики, ибо тут же отворились кухонные двери, и в зал высыпала целая толпа смуглолицых юношей с завтраком для американок.