Станислава Флешарова-Мускат - Мост над бурной рекой

Еще раз окинув взглядом суровые в своей аскетичной скромности стены старой синагоги, не украшенной даже религиозными росписями, Асман с горечью подумал, что обитающий в этих стенах Бог не сподобился ниспослать ему ни капли радости и душевного покоя.

С небольшой площади перед синагогой видна была внизу Тахо, омывавшая подножие скалы, на которой раскинулся Толедо. И хотя вода в широком русле текла стремительно, отражение неба в ней оставалось вечным и недвижным.

Желание отыскать поляков показалось Асману вдруг совершенно лишенным всякого смысла. Тем не менее он пошел все-таки в музей Эль Греко, а затем, не найдя их и там, — в расположенный неподалеку дом Эль Греко, в котором великий художник, вероятнее всего, вообще не жил, но надо же было иметь для туристов хоть какую-то исходную точку легенды, приносившей немалые доходы. Здесь в толпе, заполнившей патио, он увидел конезаводчика из-под Сан-Диего с женой, совсем, похоже, подавленной буйной жизнерадостностью своего супруга. Стараясь не попасться им на глаза, он смешался с группой итальянских туристов, направлявшейся в глубь дома. В каменном квадрате патио громко разносились голоса гидов. Если б даже поверить, что в воздухе тут все еще звучит эхо шагов Эль Греко, его в этом гаме все равно никто бы не услышал.

Вместе с итальянцами он вошел в небольшую, выложенную цветным кафелем кухню, где над потухшим очагом висел пустой чугунный котел. По обеим сторонам стояли какой-то странной формы табуреты, на них — как утверждал гид — в XVI веке женщины рожали детей. «В кухне?» — поражались итальянки. «В кухне», — блистал оригинальностью гид.

Следующая дверь вела в сад, где на аллейках, посыпанных желтым гравием, вокруг фонтана и в тени цветущих кустов тоже толпились посетители. Здесь наконец он увидел ту, которую искал.

Она сидела на парапете фонтана какая-то поникшая, а может, просто утомленная чересчур перегруженной программой дня. Два молодых испанца наперебой что-то ей говорили, она односложно отвечала, не глядя ни на одного из них, что, видимо, еще более распаляло их прыть. Завидев Асмана, она живо спрыгнула на землю и, не сказав ни слова оторопевшим испанцам, направилась к нему.

— Вы ищете мисс Гибсон?

— Ах нет! — возразил он с чуть излишней, пожалуй, поспешностью.

— Вообще-то она где-то здесь.

— Спрячемся за этот куст, — потянул он ее за стену цветущих лиан. — Мне не хочется, чтобы она нас увидела.

— Вы же поехали в Кордову?

— Поехал. И с полдороги вернулся. А где ваш муж?

— Это не муж, — после минутного молчания сочла нужным пояснить Доминика.

— Я думал, вы совершаете свадебное путешествие.

— Точнее… предсвадебное.

— Предсвадебное? — улыбнулся он.

— Да. Мы не можем пока пожениться: у нас нет жилья.

— Чего же проще? Снимите квартиру.

На этот раз улыбнулась она:

— У нас не снимают квартир. В лучшем случае — комнату, если кто-то согласится пустить к себе квартиранта или, уезжая, скажем, за границу, временно сдает квартиру, но это, как правило, стоит очень дорого.

— Каким же образом можно обзавестись квартирой?

— Купить или получить по так называемому распределению. Вам это не легко понять.

— Но мне бы хотелось. У кого купить?

— У нас есть специальные жилищные кооперативы. Человек вносит деньги, становится членом кооператива и ждет.

— Чего?

— Квартиры.

— И долго?

— Когда как. Несколько, а иногда и больше десяти лет.

— Вы шутите!

— Ничуть.

— Не проще ли в таком случае купить квартиру у предпринимателя, который построит ее быстрее?

— У нас нет таких предпринимателей. Есть кооперативы.

— Но если они не справляются с делом?..

— Справляются. Ведь только им оно и поручено. — Доминика рассмеялась, хотя и не совсем искренне.

— Но вы говорили еще о каком-то распределении?

— По распределению квартиры получают только люди заслуженные или очень нужные в каких-нибудь важных отраслях хозяйства. В провинции с этим легче, а в Варшаве очень трудно.

— Да, а что, собственно, сейчас творится у вас в Варшаве? — смог он наконец коснуться интересующей его темы.

Она ответила не сразу, взгляд ее застыл. Теперь только он вблизи увидел ее глаза, такие ярко-голубые, что, казалось, они так и лучились голубым светом из-под черных пушистых ресниц.

— Что там у вас происходит? — повторил он.

— Ничего особенного.

— Какие-то демонстрации, манифестации…

— Водители трамваев и автобусов вышли на улицы…