Станислава Флешарова-Мускат - Мост над бурной рекой

Молчание Асмана Лукаш расценивает как сомнение, какого тот вовсе и не испытывает.

— Вы, вероятно, думаете сейчас о грозящей полякам безработице и о том, как это увязать с моим утверждением, будто Польша нуждается в каждом человеке? Я не могу вам этого объяснить, я просто чувствую: да, нуждается в каждом человеке.

— То, о чем вы говорите, у меня отнюдь не ассоциировалось с работой, — отвечает Асман тихо.

— Я тоже не имел в виду только работу, — уточняет Лукаш.

Они снова вместе с группой идут к зеленому массиву Хенералифе, от множества фонтанов которого, орошающих воздух, от облицованных мрамором каналов и прудов веет влажной свежестью.

«Джек отличный парень, — думает Асман, — и я, и Гейл всегда так считали, и мы дали ему счастливую родину, родину, не подвергаемую ударам, а саму раздающую их и в делах праведных и неправедных; и все-таки Джек в чем-то ущербнее этого молодого поляка, ущербнее именно в том, в чем считает себя сильнее, — парадокс, конечно, трудный для понимания теми, кто никогда не получал ударов…» Отчего прежде он не задумывался об этом, гордясь, что обеспечил сыну покой и счастье в четко обозначенных пределах общепринятых представлений? Эта была новая мысль, родилась она только сейчас и не касалась детства и юности Джека.

Асман ищет взглядом сына, сразу вспомнив о поводе его приезда сюда, и, к своему неудовольствию, видит Джека впереди группы рядом с мисс Гибсон и Хуаном, там же и Сэм Блюинг, присоединившийся к их компании. Асману становится ясно, что до отлета Джека в Лондон ему не избежать неприятного разговора и с Сэмом, и, вероятно, с Джеком тоже — не зря же Сэм вызвал его и будет теперь толкать на активные действия. У Асмана возникло чувство нарастающего ожесточения и протеста: возможно, если бы его стали уговаривать отказаться от гастролей, он поехал бы им назло, но, когда его к этому принуждают, он просто не может позволить им взять верх над собой.

— Слушай, Джек! — Сэм втискивается между ним и мисс Гибсон, берет его под руку. — Время идет, а мы не продвинулись ни на шаг!

— А что мы можем еще сделать? — рассеянно спрашивает Джек. Его сейчас больше занимает другое — как бы перед отлетом, обманув бдительность группы, еще раз побеседовать с мисс Гибсон в ее номере. Если он теперь выиграет матч у Тилля Вильдерсона, то получит убедительное доказательство, что несоблюдение аскетического образа жизни не вредит спортивной форме, и потому — о всемогущей Боже! — зачем же он все откладывает женитьбу на Рите Пат, хотя… собственно, почему на Рите Пат? Почему именно на ней?

— Я не знаю — что, — кричит Сэм, — но что-то надо предпринять! Не затем же ты сюда ехал, чтобы сразу капитулировать?

— Нет, не затем, — стараясь поймать взгляд мисс Гибсон, шепчет Джек.

— Может быть, нам стоит поговорить с этой полькой?

— С полькой?

— Конечно.

— И что мы ей скажем?

— Придумай что-нибудь! В конце концов, если ты готов был отвалить тысячу долларов за доставку из Турина крыла для какой-то паршивой автомашины…

— Я готов был отвалить?!

— А кто же?

— Я полагал, все затраты покрываешь ты, если уж меня сюда вытащил…

— Не сейчас об этом говорить, — Сэм бросил быстрый взгляд на мисс Гибсон, та улыбалась, нежно глядя на Джека, — главное, чтобы Джереми поехал на гастроли.

— Главное.

— Не повторяй мои слова, лучше придумай что-нибудь!

— Зачем? Ты ведь уже придумал: хочешь предложить ей тысячу долларов.

— Разве я сказал, что я? Это ты должен с ней поговорить!

— Нет, сделать это меня ты не заставишь! Пока что импресарио — ты!

— Боже, боже… — шепчет Сэм, — и зачем только я тогда… ночью… в Нью-Йорке решился ему позвонить?

— Кому позвонить?

— Ах, тебя тогда еще и на свете не было. Я был свободным, счастливым человеком, но мне, видите ли, захотелось повидать друзей детства.

— Не раскисай, Сэм! Соберись лучше с мыслями и подумай, что сказать этой девушке.

— Ага, значит, все-таки — я! Но ведь отец-то твой!

— А твой — клиент! Ты ведешь его дела, а это дело — одно из самых главных.

— Если мне удастся его уладить, я тут же беру отпуск, на месяц уезжаю во Флориду.

— Приятного тебе отдыха.

— И даже адреса никому не оставлю.

— Так и следует поступать, уезжая в отпуск.

Сэм останавливается на обочине и среди проходящих ищет взглядом Доминику, а заметив ее в окружении нескольких дам, присоединяется к ним.

— Я хотел бы с вами поговорить.

— И вы тоже? — непроизвольно вырывается у Доминики.