Джон Ирвинг - Последняя ночь на Извилистой реке

— Так это улица, где вы жили с мамой? — спросил Джо, когда они шли по Айова-авеню в сторону центра.

— Где мы жили с мамой. Да, это она.

Их дом стоял между Гилберт-стрит и Джонсон-стрит, пересекавших Айова-авеню. Дэнни узнал этот двухэтажный дом. Тогда клиновидные отделочные доски, которые покрывали стены и крышу, были бледно-желтого цвета. Они с Кэти и малышом жили на первом этаже. С тех пор дом перекрасили в серый цвет. Похоже, теперь оба этажа занимала одна семья.

— Вот этот, серый? — спросил Джо.

Должно быть, нынешние обитатели дома еще сильнее страдали от шума. Поток машин, несущихся к центру города, заметно возрос.

— Да, серый, — коротко ответил Дэнни.

Он повернулся к дому спиной. За шесть лет деревья на бульварчике разрослись и даже стали красивыми.

— Дед говорил, ты не любишь Айова-авеню и стараешься не ездить по ней.

— Это так, Джо.

Они стояли плечом к плечу и смотрели на едущие машины.

— В чем дело? Я что, наказан? — спросил Джо.

— Нет. Ты не наказан. Ты уже мертв.

Дэнни махнул в сторону проезжей части.

— Ты погиб вон там, на дороге. Это было весной шестьдесят седьмого года. Тебе тогда было всего два годика, и ты еще не мог обходиться без подгузников.

— Меня сбила машина? — спросил Джо.

— До сих пор удивляюсь, почему она тебя не сбила, — ответил отец. — Но если бы ты погиб под колесами, меня бы тоже не было в живых.

За рулем машины, ехавшей по противоположной стороне, сидела И Ин. Она возвращалась с ночного дежурства и видела Дэнни и Джо, стоящих на Айова-авеню. Мимо них проехал коллега Дэнни по Писательской мастерской, поэт Марвин Белл [157] Марвин Белл (р. 1937) — американский поэт, первый лауреат штата Айова в области поэзии. Долгие годы активно преподавал в Писательской мастерской, почетным преподавателем которой является и поныне. . Он просигналил в знак приветствия, но ни отец, ни сын этого даже не заметили.

Быть может, Дэнни и Джо вовсе не стояли на тротуаре, глядя на машины: возможно, они находились не в осени семьдесят третьего, а в весне шестьдесят седьмого. Во всяком случае, писатель Дэниел Бачагалупо, еще не взявший себе псевдоним, был там. Дэнни часто казалось, что он вообще не покидал того времени.

А в ресторане «Авеллино» Лоретта принесла писателю первое блюдо из тех, которыми сегодня намеревался удивить его отец. Это был сатай из говядины в арахисовом соусе, приготовленный по рецепту Агу. Говядину повар зажарил на деревянных шампурах. В качестве жидкой панировки Тони Эйнджел использовал смесь из креветок, стеблей фасоли и спаржи. Сатай полагалось есть деревянными палочками. Лоретта их принесла, но не торопилась передавать писателю.

— Не помню, ты умеешь ими есть? — спросила она.

(Писатель знал, что она лукавит.)

— Конечно умею.

Лоретта по-прежнему не отдавала ему палочек.

— А знаешь что? Ты слишком много времени проводишь в одиночестве, — сказала она.

— Да, я слишком много времени провожу в одиночестве, — повторил за ней Дэнни.

Легкий флирт — это все, что они оба себе позволяли. Мысль вступить в интимные отношения их ужасала. Наверное, потому, что оба знали об интимных отношениях между поваром и Селест.

Всякий раз, когда Дэнни задумывался о такой возможности, он представлял, что Лоретта скажет: «Это как если бы брат с сестрой занялись сексом или что-то вроде того!»

— О чем ты пишешь? — спросила Лоретта.

Ей думалось: пока она не отдаст Дэнни палочки, он будет смотреть не в блокнот, а на нее.

— Да так, набрасываю диалог.

— Вроде нашего?

— Нет… другой.

Внимание к ней было потеряно, и Лоретта отдала писателю палочки. Блокнот лежал совсем рядом, и официантка могла бы прочесть диалог, о котором сказал Дэнни. Но он не любил, когда другие заглядывают в его блокнот, и она решила не сердить писателя.

— Надеюсь, сюрприз тебе понравится, — сказала Лоретта.

Это блюдо Дэнни очень часто заказывал в «Мао».

— Передай отцу: он замечательно придумал, — сказал Дэнни удаляющейся Лоретте.

Он вновь пробежал глазами записи. Дэнни хотелось, чтобы диалог получился буквальным, чтобы оттуда не исчезли удивление и настороженность, с какими восьмилетний мальчишка спрашивал отца: «А почему бы тебя тоже не было в живых, если бы меня сбила машина?» (Дэнни тут же записал цепочку слов. Именно так мальчик и спросит.)

Крошка и Мэй, ожидавшие свои пиццы, видели сцену между мужчиной за столиком и официанткой. Но какая досада, что они не услышали ни одного слова!