Михаил Барщевский - В перерывах суеты

Их роман начался сразу. После разговора о делах Андрей предложил поехать пообедать. Потом попить кофе у него, благо это рядом. Дома он сказал, что хочет ее поцеловать, и они очень быстро оказались в постели. Когда занятия любовью закончились, Андрей с грустью подумал, что теперь его интерес к девчонке наверняка пропадет. Ни один уважающий себя мужчина не ценит легких побед. Тем более он, к ним привыкший. Она стала одеваться и вдруг сказала: «Ну теперь, я надеюсь, зарплата, о которой мы договаривались, станет больше». Первая реакция Андрея, реакция, естественно, внутренняя, была более чем бурной. «Дешевка. Проститутка. Со мной так разговаривать! Да я...» И вдруг ему стало интересно. Что-то опять не вязалось. Она не была профессионалкой в постели. Не было ощущения, что она именно так привыкла зарабатывать себе на жизнь. Раздевалась стесняясь. Страсть не играла, не пыталась ничего изобразить. Речей о том, какой он «великолепный мужчина» и что у нее «такого никогда в жизни не было», не произносила. Слова о деньгах прозвучали так неуместно, неподготовленно, что... Мало того, в них была даже какая-то агрессия.

Андрей стал объяснять, что платить за любовь не привык, пока еще не так плохо себя чувствует, чтобы комплексовать, что... Потом вдруг, перебив сам себя, предложил: «Хочешь, я дам тебе тысячу долларов, но тогда ты не будешь у меня работать, и встречаться мы больше не будем». Она, не задумываясь, ответила, что нет, она хочет работать. Но если он хочет с ней спать, то за это придется платить. «Не буду!» — резко ответил Андрей. Они молча оделись, и он проводил ее до двери.

Настя ненавидела этого самодовольного, наглого мужлана. Он завалил ее в постель так, будто ни секунды не сомневался в своем праве брать все, что ему возжелается. Она знала, что нравится мужчинам, но так никто и никогда не позволял себе с ней обращаться. Она никак не могла понять, почему она отдалась ему. На экране он был такой милый, интеллигентный, в чем-то даже робкий, а тут... Его напор, натиск, но не насилие, сломили ее волю. Она как бы прониклась его уверенностью в том, что уже принадлежит ему, и просто не стала сопротивляться. Но когда все кончилось, она его возненавидела. Ей так хотелось унизить Андрея, так хотелось лишить его ощущения победы, которое он не очень-то и скрывал, что... И тут ее осенила простая до удивления мысль — пусть почувствует себя обычным, да-да, обычным мужиком, снявшим проститутку. Тогда это не победа, это — покупка. Она себя проституткой чувствовать не будет, она-то знает, что пошла на близость не из-за денег, а вот его она лишит этого мужского самодовольного удовлетворения. Но когда он попросту предложил ей деньги, она поняла, что Андрей опять победил, — он знал, что она их не возьмет. А может, и не знал. Но она в любом случае брать деньги не собиралась. Тогда бы он был в норме, а она — шлюхой.

Оставшись один, Андрей воспользовался тем уникальным качеством, которое вырабатывал в себе годами и которое не раз спасало его в трудные минуты: он перестал думать о Насте. Вот так просто — взял и перестал думать.

На следующий день утром как ни в чем не бывало позвонила Настя и спросила, когда она может приступить к работе. Андрею очень хотелось послать ее куда подальше, но тогда в его собственных глазах все выглядело бы как простая, примитивная месть. А ему хотелось быть выше этого. Ему вообще нравилось хорошо выглядеть перед самим собой. Как минимум.

Прошел месяц. Работала Настя хорошо. Просто хорошо — с азартом, ответственно и, что для ее возраста было уж совсем не характерно, вдумчиво. Андрею хотелось, чтобы Настя не справилась с работой. Тогда он мог бы ее элементарно выгнать. Она была непонятна и потому раздражала его. Андрей поручил Насте самые противные и неблагодарные дела в своей передаче: приглашать на эфир гостей, договариваться с ними по времени и по тематике и плюс готовить ему к каждой программе цитатник — высказывания «великих» по теме. Присутствовала в их обязанностях и одна щепетильная составляющая, проколоться на которой было проще всего. Многие, очень многие готовы были платить существенные деньги за свое появление на телеэкране. Андрей, разумеется, не мог проигнорировать такую человеческую слабость. Уже несколько лет в его передаче участвовали эксперты, в большинстве своем — действительно известные и знающие специалисты. Некоторые — известные политики, но ничего не знающие. А вот третья категория, приносившая неучтенные доходы, на чем, собственно, и держится все телевидение, были людьми и малоизвестными, и некомпетентными, но, главное, очень тщеславными. Так вот, именно с ними Настя и договаривалась о том, сколько они должны будут заплатить за свое двух-трех-минутное появление на экране. Настя работала отлично. Изящно обрабатывала «плательщиков», вежливо и убедительно договаривалась с людьми серьезными, объясняя им, что «только они, без них — никак». Особенно Андрею нравилось, как она подбирала цитаты — емкие, короткие и, что удивительно, неизбитые, незатасканные. Настя явно была человеком с мозгами, что не так часто встречалось Андрею среди молоденьких девушек. Андрей понял, что опять стал думать о Насте как о женщине. Что-то его зацепило. Нет, не секс, а что-то чисто человеческое. Он понял, что ему захотелось для самого себя понять, что она такое. Явно не примитивная шлюшка, но кто?..