Макар Троичанин - Да пошли вы все!.. Повесть

- Доброе утро!

Она засмеялась, радуясь утру.

- Чуть не проспала его, - призналась. – Была вчера на свадьбе подруги, загуляли допоздна, пришлось и заночевать там. Хотела вас пригласить, да вы были заняты. – Она снова засмеялась, тоже не тая зла на совратителя.

«Так вот почему дверь была заперта!» - обрадовался он, простив ей вынужденные путешествия вверх-вниз. – «Если и врёт, то щадя. У женщин никогда не поймёшь, где правда, а где ложь. Они специалисты по оправданиям своих поступков и, особенно, проступков, и никогда не бывают виновными».

- Иван Ильич! – опять позвала. – Не хотите съездить на озеро? День обещает быть жарким. Позагораем, поплаваем.

- А не поздно? – засомневался он, взглянув на часы, которые показывали начало двенадцатого, и мысленно согласившись.

- Успеем ещё сгореть! – обнадёжила Валерка в освещённом ярким солнцем коротком полураспахнутом халатике.

Как тут не согласиться?

- Ну, тогда едем! – не устоял Иван Ильич от соблазна попортить шкуру.

Когда-то, в давно забытые времена, захлопнутые безмятежными холостяцкими годами, они бывали на загородном озере всей дружной семьёй. Мраморная Элеонора в обязательных резиновых тапочках неспешно вышагивала по береговой кромке, принимая строго дозированные солнечные облучения и часто останавливаясь в позах античных богинь с заломленными руками и изогнутым станом. И тогда Ивану Ильичу казалось, что застынь она так, никто и не догадается, что это не изваяние, а живое тело. Дочь-домоседка, насупившись, пряталась в кустах и что-то исподтишка грызла, а он рывком заходил по грудь в стоячую воду, загрязнённую за много десятилетий многими сотнями тысяч грязных, потных тел, окунался с головой несколько раз и лениво плыл на середину озера, изображая замедленный брасс, больше похожий на лягушачий стиль. Но это было очень и очень давно. А как будет теперь?

- Четверть часа на сборы устроят? – предложил он армейский режим.

Валерка засмеялась, обрадовавшись, что надёжный спутник не отказался, и отрапортовала:

- И десяти минут хватит, мой командир!

- Соберётесь и спускайтесь к нам – дверь будет открыта, - распорядился он.

- Спешу, - послушно ответила она и скрылась в квартире.

Затяжными прыжками поднявшись к себе, Иван Ильич стал лихорадочно соображать, что взять, и что у него есть. Плавок не было, зато были синие трусы с красными звёздами и серпами с молотами – писк прошедшей сюрреалистической моды. В качестве подстилки сойдёт накидка с дивана, которую, наконец-то, придётся выстирать. И ещё – полотенце. Всё? Еду и питьё прихватят по дороге. Всё. Где спутница? А она, как и обещала, пришла через полчаса. Первым её, конечно, унюхал Дарька и набросился с таким остервенением и злобой, что ей пришлось отступить с порога на край лестничной площадки. Но и там он не отставал, требуя спуститься дальше вниз, с глаз долой. Ивану Ильичу еле удалось уговорить его оставить в покое гостью, даже пришлось прикрикнуть, после чего пёс, ворча, отступил в коридор и застыл там, не спуская глаз с чужачки. На шум выглянула Марья Ивановна.

- Что тут? Кто? – спросила обеспокоенно. – Иван Ильич, вы дома? – Увидев его и молодую женщину с пятого этажа, почему-то поджала губы и, не поздоровавшись, закрыла дверь.

- Наши женщины не очень-то вас чтят, - определил наблюдательный спутник, вспомнив и реакцию её соседки.

Валерия пожала плечами.

- Старозаветные ханжи! – и отвела глаза в сторону.

- Придётся его взять, - кивком головы показал хозяин на Дарьку. – Вы как на это смотрите?

Оказалось – никак!

- Это ваша забота, - сухо открестилась она от совместного озёрного выгула злобного пса.

Ивану Ильичу очень хотелось показать малышу большую воду, и потому пришлось смириться с конфликтной ситуацией в группе, надеясь, что она разрешится в процессе общения на природе.

Ехали в автобусе, который катил до самого водоёма. Страждущих попасть туда в это позднее время было немного, и удалось уместиться на сиденьях, но, слава богу, порознь. Непримиримый Дарька спрятался между ног хозяина, насторожённо оглядывая разнообразно пахнущих двуногих тварей. На коленях у Ивана Ильича стоял чёрный глянцевый пакет со шмотьём, пивом для молодой дамы, минералкой для пожилого кавалера и разнообразной кулинарией, замешенной и выпеченной на протухшем маргарине и напичканной залежалыми сладостями. Был и сухой корм для занятия праздных зубов и ноющего от голода желудка. Добирались почти полчаса, взмокнув от пота в хорошо прогретой железной коробке. Автобусы до озера и после служили здесь в качестве своеобразной депрессионной камеры.