Александр Анянов - Рожденные ползать

Рекун включил первую скорость, резко газанул и лихо, развернувшись на месте, исчез за поворотом.

«Бога — нет!», — обреченно подумал Славка. — «Права Наташа, все против нас. Бесполезно идти против судьбы. Лететь ей к родителям в Питер, а мне продолжать прогибаться под замполита и особиста. По крайней мере, до тех пор, пока я служу в этом гарнизоне…. В этом гарнизоне…. В этом гарнизоне!».

Решение, неожиданно пришедшее ему в голову, было таким простым, что он даже остановился на месте. Затем радостно присвистнул и бегом устремился в сторону гостиницы.

Капитан Колесников — начальник ТЭЧ с удивлением увидел на пороге своей квартиры бывшего зама, с которым они не общались со времени столь памятной для них обоих аварии.

— Можно войти? — прервал молчание нежданный гость.

— А что у тебя ко мне? — после некоторой паузы, поинтересовался хозяин.

— Дело.

— Ну, хорошо, проходи.

— Кто там пришел, Степа? — раздался из комнаты женский голос.

— Это ко мне, Даша. Смотри телевизор, — ответил Колесников, потом обратился к Славке. — Пошли лучше на кухню.

Они прошли на кухню и сели друг напротив друга. На капитане был тренировочный костюм и тапочки на босу ногу.

— Слушаю, — капитан взял сигарету из пачки, лежащей на столе и открыл форточку.

— Еще помнишь тот случай? — начал Шувалов.

— Если ты пришел старое ворошить, так это зря.

— Нет, я не за этим. Помнишь, тогда мы были друзьями?

— Мне очень жаль, что так получилось, но я ничем не могу тебе помочь, — Колесников нервно мял в руках незажженную сигарету. Было видно, что этот разговор ему крайне неприятен, и он торопится, поскорее закончить его.

Славка почувствовал, что очень скоро его аудиенция подойдет к концу, и решил брать быка за рога.

— Можешь! — твердо сказал он.

Хозяин вопросительно вскинул глаза на гостя.

— Послушай, я хоть один раз о чем-нибудь тебя просил для себя лично?

— Вроде, нет, — неуверенно протянул капитан.

Славка достал потрепанный старый портфельчик, который стоял у него в ногах, открыл его и достал оттуда две бутылки коньяка. Это был неприкосновенный запас, который Абрек хранил на самый крайний случай. Теперь такой случай, кажется, настал.

— Ух, ты! — восхитился Колесников, когда разглядел этикетки. — Армянский, ереванского разлива! Где достал?

Его удивление объяснялось легко — такой коньяк был большим дефицитом в СССР. В ответ Славка лишь отмахнулся, показывая, что это сейчас совсем не важно.

— Семеныч! Степа! — как когда-то давно, назвал по имени своего бывшего начальника Шувалов. — Помоги! Обложили, как волка. Если бы не крайняя нужда, не стал бы беспокоить. Последняя надежда на тебя.

— А в чем дело то? Расскажи.

— Так может, я, того… Разолью? Чтоб мне легче было рассказывать, а тебе слушать.

В первом часу ночи друзья стояли на лестничной площадке перед дверью в квартиру, пьяно обнимаясь.

— Вот же уроды! — хлопал капитан Славку по спине. — Уже и в постель чужую свой нос норовят засунуть. Ну, ничего, еще посмотрим, чей козырь сильнее. Раз вы — так… То тогда и мы тоже — так!

— Спасибо тебе, Степан! Я — твой должник. До конца жизни водкой поить буду.

— Погоди, не благодари. Я еще ничего не сделал, я только собираюсь. Может, еще не получится.

— Что ты, при твоих то связях. Обязательно получится! Да все хочу тебя спросить: а что ты сам то до сих пор в этой дыре?

— О, у меня вариант сложнее. Я ведь не просто перевестись хочу, а с повышением. Как говориться, место под солнцем я себе уже нашел. Теперь жду, когда оно освободится. А тебя, наверное, и равноценная должность устроит?

— Равноценная…, — горько усмехнулся Шувалов. — Да я на простого техника согласен. На все, что хочешь!

— Знаешь, Славка, — сказал Колесников неожиданно трезвым голосом. — Ты все-таки прости меня, растерялся я тогда. Да, и что уж врать — испугался. Одним словом — подставил тебя. Ты только не думай, что раз человек генеральский внук, то обязательно — паскуда.

— Все, кончай. Проехали уже. Ты трем хорошим людям жизнь спасаешь. Побольше бы таких паскуд!

Через месяц старший лейтенант Шувалов вместо Украины поехал к новому месту назначения — в группу советских войск в Германии, на равноценную должность. Вместе с ним ехала молодая жена и ребенок.

— Вика, открой! — Гулянюк колотил ладонью в дверь комнаты.

— Пошел к черту! Нам не о чем больше разговаривать! — донеслось в ответ.

— Вика, я хочу тебя видеть! — офицер продолжал стучать.