Андрей Матвеев - Жизнь с призраками

Ответ был получен, Господь не оставляет верных слуг в неведении.

Через месяц сокровища ордена были погружены на корабль, который в час, когда только что народившаяся луна лишь показала свой серпик на черном пологе неба, выскользнул из гавани Родоса и скрылся в темноте, взяв курс на Бодрумский замок. Великий магистр, завернувшись в теплый плащ, сидел в резном кресле на корме, пока ветер с моря не заставил его встать и уйти в каюту.

Они шли не два дня, а почти четыре, днем бросая якорь возле разбросанных у берега островков. Ночью же продолжали путь и наконец добрались до места, ночью же выгрузили сундуки из трюма корабля и унесли их в замок, где они и исчезли. Куда?

Есть несколько версий. Одна гласит, что Великий магистр приказал замуровать их во внутреннюю стену круглого бастиона, строительством которого сам руководил все годы своего управления орденом. Но это навряд ли, стены толстые, но сундуки в них не скроешь. Скорее всего, их зарыли в том подземелье, где во времена османского правления была тюрьма, а при рыцарях там находился один из подземных ходов, связывающих замок с берегом. Мы как раз сейчас идем туда, только осторожнее, ступеньки очень крутые и здесь темно, как было и раньше, сколько там столетий назад?

Дама пытается сосчитать, но у нее не получается. Да ей и сложно это сделать, приходится аккуратно переставлять ноги со ступеньки на ступеньку, чтобы не загреметь и не сломать себе шею.

— А их нашли? Сундуки эти? — судя по голосу, вопрос задал не ее спутник.

— Нет, хотя замок ведь реставрировали, так что перерыли здесь все. Но известно, что Карретто ди Финале оставил точные координаты места последнему Великому магистру времен пребывания госпитальеров на Родосе и в Бодрумском замке, Филиппу де Вилье де Лиль-Адану. А тот, поняв, что и Родосскую цитадель, и Бодрумский замок придется оставить, успел их перепрятать.

Мы выходим из подземелья на солнце, оно уже почти в зените.

— А сколько это на сегодняшние деньги?

Спутник дамы любит считать, это сразу видно.

— Ну если и не миллиард, то пятьсот миллионов будет точно.

— Найти бы! — говорит мечтательно дама.

— Да их давно уже прикарманили! — это опять третий, с дорогими часами.

— Не думаю, есть версия, что де Лиль-Адан поступил как какой-нибудь из карибских пиратов…

Вся троица смотрит на меня, будто ждет откровения.

— Он велел зарыть сокровища ордена на одном из близлежащих островов, нанеся его на карту, только зашифровав перед этим. А карта пропала. Островов же здесь…

И я гордо показываю рукой и на Черный остров, Кара-Аду, и на Кос, и на всю мелочь, что толпится в море между ними.

Если бы я сам прятал сокровища, то выбрал бы для этого Кара-Аду. В нем действительно есть что-то таинственное, по крайней мере если смотреть издалека. Обрывистые, крутые склоны, поросшие непроходимым кустарником, каменистые пляжи с угрожающими скалами, темные жерла пещер, хотя и там сейчас цивилизация, но ведь ее точно не было в этих местах почти пятьсот лет назад.

— Карту бы! — задумчиво проговорил грубоголосый и посмотрел на меня.

— А как вывозить будешь? — это уже подал голос спутник дамы.

— Сначала найти надо, а потом видно будет, ребят позову…

Видимо, солнце на них все-таки подействовало. Иначе мне сложно объяснить последовавшее за этой фразой предложение «нарыть карту» и обещание «дать мне тоже бабок».

Конечно, я мог ее нарисовать, но это совсем не входило в мои планы. Да и потом, если дама и ее спутник производили впечатление пусть не очень умных, но все же отчасти вменяемых людей, то этот точно был из тех, кто в девяностых отрывался по полной. Потом затаился, чуть пообтесался, стал уважаемым среди себе подобных членом общества. Может быть, даже пошел в политику и теперь депутат какого-нибудь местного законодательного собрания, но это все абсолютно ничего не значит. Как я не могу убежать от себя, хотя и пытаюсь постоянно, так не может этого сделать и он, но вот как ускользнуть от этой нелепой ситуации, которую я сам и создал своим бредом?

Мамур ждет нас у входа/выхода.

— Вы довольны?

Я перевожу вопрос и с удовольствием транслирую по-английски ответ, мол, все было круто, мужик, только нам бы вот еще карту… Стоп, это переводить я не буду, Мамуру об этой части нашей экскурсии знать не следует.

На прощание грубоголосый протянул мне руку и сказал:

— Арнольд!

Потом подумал и добавил:

— Это мое имя!

Рукопожатие было крепким и потным.