Андрей Матвеев: Жизнь с призраками

— Ты опоздал, — говорит мне Дениз, — мы уехали неделю назад, может, вернемся на следующий сезон, если я не уеду в Европу.

Мне хочется о многом спросить ее, за окном непроглядная тьма, дождь стих, фотографии я так и не стал доставать из стола, раз она уехала, значит, так было надо, но зачем в Европу, может, она передумает и вернется, вдруг все можно начать сначала?

Я назначу тебе встречу на Галатском мосту, там, где стоят рыбаки, под дождем они ловят кефаль и хамсу, из моря, не из реки. Мы будем вместе смотреть на Босфор, накрытый туманом зимы, на Галатском мосту ты найдешь меня, под зонтом от потоков воды. Ведь зимою в Стамбуле часто дожди, но я тебя буду ждать, на Галатском мосту ты найдешь меня, хотя можешь и опоздать…

Раздается звонок, извиняющийся Лерин голос.

— Слушай, я тебе нагрубила, что-то случилось?

После трех рюмок коньяка мне сложно объяснить, что в действительности случилось. Я уже жалею, что позвонил ей и нарвался на фразу, которую так часто слышал в последние месяцы нашей совместной жизни. Да и потом, какой смысл нам видеться, она замужем, у нее все хорошо, стоит ли опять начинать все сначала, впрочем, это невозможно, мы все совершаем ошибки, потом платим за них, раскаиваемся, пытаемся что-то изменить, пока не понимаем, что это бесполезно и надо лишь стоически принять условия игры, пусть этого и не хочется.

На Галатском мосту ты найдешь меня, хотя можешь и опоздать…

От Бодрума до Стамбула час лета или почти четырнадцать часов на автобусе. Это если я остаюсь здесь.

— Ты меня слышишь? — спрашивает Лера.

— Да! — машинально отвечаю я, думая о другом.

О пустом, зимнем Бодруме, когда с моря идут шторма. Бывает, что набережную заливает до замка и Улицы баров, но потом волны отступают, и на мокрые камни приходят собаки. Бродят они и по пляжу, местные, что остаются здесь на это время, подкармливают их, смотря на острова, спящие у горизонта, и на то, как солнце быстро скрывается за ними, а небо покрывается звездами, если, конечно, на нем нет рваных, клочкастых туч.

Обе Медведицы, Орион, Кассиопея, Персей, Андромеда, Цефей…

Капудан-паша Пири Реис находит Полярную звезду и прокладывает курс. Лучше снова идти вдоль берега, чтобы была возможность переждать бурю, если она начнется, в тихой гавани, а не болтаясь на волнах в открытом море, когда так мало шансов уцелеть.

Я кладу трубку, даже не попрощавшись. Теперь моя очередь устроить ей душ из коротких гудков.

Желтое лето в самом начале. Мне даже не приходило в голову, что оно может быть так прекрасно. Надо успевать ловить каждое мгновение, пытаясь забыть все, что возвращает тебя к другой жизни, где опять могут проснуться призраки, да и тени бродят неподалеку, ожидая встречи с тобой, и нет замка, в котором можно найти защиту.

Что же касается Дениз, то она ушла, ее больше никогда не будет. Рассказчика ждет Сулейман Великолепный. Он собирается отрубить мне, как когда-то и Пири Реису, голову. Впрочем, Великий визирь передал через гонца, что возможна отсрочка, я ведь должен узнать, какая здесь зима.

И тогда внезапно нагрянувшие морозы по-детски разукрасят окно, за которым будет еле просматриваться заваленная снегом, ведущая неизвестно куда улица.

Я назначу тебе встречу на Галатском мосту, там, где стоят рыбаки, под дождем они ловят кефаль и хамсу, из моря, не из реки.

Чайки, как по команде, внезапно взмывают в воздух и начинают кружить над остекленевшей поверхностью воды, которая из жемчужно-розовой становится темно-зеленой, с голубыми проблесками. Но чем дальше от берега, тем она все темнее, пока не превращается в черную полосу, за которую цепляется последними сегодня лучами нежаркое солнце желтого лета.

Ничего не остается, как развернуться и пойти в противоположную от моря сторону. Только далеко не уйти, оно все равно догонит меня.

За консультации и постоянную помощь в работе над романом огромное спасибо Михаилу Шарову.