Кристос Циолкас - Пощечина

Рози протяжно вздохнула. Шамира обернулась, вопросительно вскинула брови. Рози виновато покачала головой, потрепала подругу по плечу, произнесла одними губами: «Все нормально». Это известие о предстоящем слушании выбило ее из колеи. Она не должна думать о плохом, не должна сомневаться в правильности своего решения. Она — хорошая и испытывает неловкость в присутствии Билала не только потому, что он абориген. Она помнила, каким он был в юности. Привлекательный сумасбродный юноша с певучим голосом. Она познакомилась с ним по приезде в Мельбурн, и тогда он постоянно смеялся над ней. Создавалось впечатление, что он все время сжат, как пружина, и в любой момент может разжаться, демонстрируя свой свирепый нрав. Он не вызывал у нее симпатии, она даже боялась его. Теперь, когда ему было за сорок, Билал не имел ничего общего с тем юношей. Этому человеку она доверяла, таким он ей больше нравился, но она редко слышала его смех. Она была уверена, что он питает к ней отвращение, до сих пор видит в ней приехавшую из Перта глупую белую девчонку, которая боится посмотреть ему в глаза. Фактически до недавних пор за все время знакомства они обменялись, в лучшем случае, несколькими десятками фраз. Но теперь, подружившись с его женой, она хотела доказать ему, что она уже не та глупая беспечная белая девчонка, что она давно изменилась.

Их обступил унылый пейзаж северных окраин города. По мере удаления от Мельбурна мир вокруг становился безобразнее; казалось, свинцовое серое небо вот-вот обрушится и раздавит их. Газоны и участки естественной природы, что они проезжали, были мрачные, грязно-желтые, выжженные солнцем. Краски блеклые, бесцветные. Наверно, потому, думала Рози, что рядом нет океана, воздух не насыщен живительной влагой. Она понимала, почему Гэри даже мысли не допускает о том, чтобы переехать сюда, осесть в этой безотрадной пригородной пустоте. Но это все, что они могли себе позволить. Это — или дом в сельской местности. Но последний вариант ее муж и вовсе не рассматривал, хотя Хьюго в деревне было бы хорошо, да и сам Гэри смог бы там по-настоящему заняться живописью. Но она знала, что он даже слушать об этом не станет. Она глянула на отражение Билала в окне. Он был хороший человек, замечательный отец, любящий муж. На одно ошеломляющее мгновение, такое, от которого у нее перехватило дыхание, Рози пожалела, что это не она сидит рядом с ним на переднем сиденье. Не она едет со своим мужем выбирать дом. Рози поежилась.

Она наклонилась вперед и положила руку на плечо подруги.

— Ты рада?

Шамира пожала плечами:

— Мы не позволяем себе радоваться раньше времени. Слишком часто нас постигали разочарования.

Билал протянул руку над рычагом переключения передач и своей ладонью накрыл ладонь жены:

— Не волнуйся, милая, мы найдем подходящее жилье. — Голос у него был грубоватый, смущенный. Рози откинулась на спинку сиденья. Ей стало ясно, что он предпочел бы подыскивать дом без нее. Это — занятие для мужа и жены. Ей не следовало навязываться им в спутницы. С другой стороны, когда ей еще представится такая возможность? Она не хотела смотреть дома в одиночку, самостоятельно подбирать жилье для своей семьи.

Дом, который они приехали смотреть, стоял в глухом переулке, находившемся всего в нескольких кварталах от Хай-стрит. За углом она увидела школу; дети туда смогут пешком ходить. Сам дом представлял собой построенное в начале семидесятых годов квадратное сооружение с прислонной кирпичной облицовкой стен и низкими потолками. Над проволочным ограждением была закреплена табличка: «ИДЕАЛЬНЫЙ ДОМ ДЛЯ СЕМЬИ». Рози усмехнулась про себя. Вот бы Гэри поиздевался над этой фразой. «Семейные ценности», «Работающие семьи», «Семья на первом месте» — он ненавидел подобные лозунги. За заборами некоторых домов торчали жильцы, равнодушно наблюдавшие за вереницей потенциальных покупателей, входивших в дом и выходивших из него. Один из них был похожий на грека старик. Чуть дальше на улице стайка ребятишек гоняла футбольный мяч под присмотром африканки в платке, внимательно следившей за дорогой. Тихая улочка. Хьюго тоже мог бы спокойно здесь играть. Она не побоялась бы выпускать его на улицу.

Дом производил гнетущее впечатление. Унылая конура, иначе и не скажешь. Прежние обитатели выехали, и теперь, на взгляд Рози, дом был похож на невзрачную коробку, лишенную индивидуальности и очарования. Комнаты были маленькие, ковер — потертый, в ванной стоял характерный запах сырости и мокрого белья. Однако дом занимал большой участок, в дальнем углу которого находился хотя и ветхий, но вполне просторный сарай. Двор годами никто не приводил в порядок, в небольшом садике было полно чахлых сорняков. Но Рози видела, что ее друзьям понравились и двор, и участок, и местность. Она незаметно вернулась в дом. Из всех посетителей лишь она одна ходила сама по себе, и оттого ей было ужасно неловко. В доме толклись молодые пары — смывали туалет, простукивали тонкие стены, измеряли комнаты. Она вышла на улицу через парадный вход. Когда они только приехали, стоявший на крыльце пухлощекий риелтор попытался всучить ей рекламный листок, но она не взяла. Риелтор по-прежнему стоял на крыльце. Она шагнул к ней, протягивая рекламный листок, но потом, узнав ее, улыбнулся и вернулся на свое место. Повинуясь порыву, она протянула руку за рекламой. На фотографии дом был запечатлен в самом выгодном ракурсе: его снимали снизу, чтобы здание казалось высоким и широким. Она перевернула листок и стала разглядывать планировку внутренних помещений. В доме было всего две спальни, значит, детям пришлось бы спать в одной комнате, как и в нынешней квартире, что Шамира и Билал снимали в Престоне.