Кристос Циолкас - Пощечина

Айша не перебивала мужа, но была в замешательстве. Зачем он ей это рассказывает? Потом она вспомнила, что перед самой его истерикой они говорили о детях: она делилась с ним своими впечатлениями о бангкокских школьниках.

— Поток машин на Кларендон-стрит растянулся, казалось, на несколько миль: родители ждали своей очереди, чтобы подъехать к воротам школы и забрать своих детей. Образовалась пробка. Мы почти не двигались. Я стоял за огромным новеньким черным джипом и вдруг запаниковал. У меня было такое ощущение, что я задыхаюсь. Я и в самом деле думал, что сейчас умру — прямо за этим проклятым джипом, думал, последнее, что увижу в жизни, — это дурацкую наклейку «В машине ребенок».

Его голос задрожал. Опасаясь, что он опять расплачется, она села рядом с ним на кровать.

— Так бывает иногда, — сказала она ровным, успокаивающим голосом. — И это кошмар, будто все родители в одночасье решили съехаться в школу. Противно, ужас. Долго ты ждал?

Он не отвечал. Она погладила его по волосам.

— Я не ждал. Просто сигналил до тех пор, пока мочалка передо мной немного не подвинулась, так что я смог развернуться и свалить оттуда.

— А как же Мелисса? — резко спросила Айша. Теперь в ее тоне слышалась паника.

Он захохотал. Ей хотелось его ударить.

— Что было с Мелиссой? — она почти кричала на него.

Захлебываясь истеричным смехом, он дорассказал свою историю:

— Я вернулся домой, оставил там машину. — Хохот. — И пешком вернулся в школу. — Взрыв смеха. — Черный джип еще не добрался до ворот. — Ха-ха-ха. — Я нашел Мелиссу, и мы пешком пошли домой.

Заходясь визгливым хохотом, он спиной упал на кровать. Она ждал, когда он успокоится. Поймала свое отражение в зеркале над туалетным столиком. Умная, привлекательная, приятная женщина. Этого она не заслуживает. Не заслуживает. Тело рядом с ней на кровати затихло.

— Прости, Айша, — глухо произнес Гектор.

Она не поворачивалась. По-прежнему не отрывала глаз от отражения в зеркале уверенной в себе привлекательной женщины.

— Прости, — повторил он, теперь уже твердым настойчивым тоном. — Больше я так жить не могу.

Она похолодела. Он намерен уйти от нее. Она опять посмотрела на свое отражение. Она привлекательна, да, умна, у нее свой бизнес. Ей сорок один год. Она не хочет жить одна. Когда она заговорила, ей показалось, что ее голос исходит откуда-то извне, от женщины в зеркале.

— Хочешь развестись? — Фраза прозвучала тяжеловесно, бухнулась в пустоту, как убийственный груз. В то же время, сказав ее, она ощутила неимоверную легкость, невесомость.

— Нет, — решительно ответил Гектор, без тени сомнения в голосе. Айша выдохнула, на мгновение испытав благословенное облегчение, и в ту же секунду ее кольнуло сожаление — мимолетное ощущение, которое ее сознание едва успело зарегистрировать.

Как утром после аборта, позже объяснит она Анук. А та, кивая головой, скажет: да, понимаю. То, чего не могло бы быть, то, чего ты вообще не хотела, но ты невольно жалеешь, что никогда не узнаешь, как бы это могло быть.

Гектор смотрел прямо на нее:

— Сейчас я ничего не знаю, кроме того, что я хочу быть с тобой, что я люблю тебя и что ты — единственное, в чем я уверен в своей жизни. Я был глуп. Мне непонятно, что со мной происходит, но я точно знаю, что не хочу тебя потерять.

Истерика его измотала. Его лицо опухло, покраснело. Он выглядел на свой возраст.

Она поцеловала его влажный лоб:

— Выйду на улицу, куплю нам что-нибудь поесть. А ты прими душ, и, когда я вернусь, мы поговорим, хорошо? Обсудим все, что ты захочешь, любые темы.

Он кивнул, прошептал:

— Прежде чем уйдешь, обними меня.

Она обняла его. Он крепко прижал ее к себе и никак не хотел отпускать. Она осторожно высвободилась из его объятий:

— Я быстро.

Она вздохнула с облегчением, вновь оказавшись на душных улицах Убуда, на время освободившись от Гектора, от его потребности в ней. В небольшом переполненном кафе она купила наси горен [128] Наси горен — индонезийское блюдо из риса с креветками, говядиной и капустой. и села снаружи на ящик, глядя на рисовые поля по другую сторону дороги. Через день полнолуние, и сейчас каждая травинка, каждое дерево, каждый листочек и ветка, силуэт каждого дома и храма отчетливо вырисовывались в лучистом серебристом сиянии. Она услышала, как в кафе какой-то американец что-то громко и резко сказал, и отдалась на волю своей фантазии. Она с Артом, приехала в Монреаль. Он упал в ее объятия. Он разведется с женой, она разведется с Гектором. Она выучит французский, они откроют свою ветеринарную клинику в городе, оба будут работать неполную рабочую неделю. На выходные будут ездить в Нью-Йорк. Потом она вспомнила про своих детей и выбросила из головы милую неосуществимую фантазию. Взяла свой заказ и пошла в гостиницу.