Сергей Рафальский - Сборник произведений

— Борьба за существование, — внимательно глядя на доску, нехотя ответил дядя Влас.

— Тоже — объяснил!

— Чем богат — тем и рад…

— Какое уж там богатство! Одна скука…

— Что поделать дорогой:

«вся тварь разумная скучает…

…и всех нас гроб, зевая, ждет».

— Кто это сказал?

— Пушкин.

— Вот ведь какое дело: прежние писатели — это все равно, как в открытое окно на новом месте глянул: и ты в мир вышел, и мир к тебе вошел. А возьмешь нашего теперешнего — будто в гостях у болтливого хозяина: и слушать нет мочи, и уходить не полагается.

— Талантов нет, — без всякой убедительности подал реплику дядя Влас.

— Ну-у! Опять «борьба за существование!» Сегодня с вами не договоришься. Пойду лучше купаться. Там, на излучине, есть местечко: если сесть — почти по горло… Внизу песочек, на бережку лозы, вода булькает — чудно!

— Опять же и думать не надо.

— И думать не надо, — охотно отозвался уже из сада верхолаз.

— Да, — сказал дядя Влас, держа свою ладью на весу над доской: — свобода действительно необходима для молодых… поросят.

Афанасий Павлович искоса взглянул на партнера. В этом старике, как и в преподавателе логики, как и во всех других, пришедших в новый строй из старого века, самой поразительной была способность думать не по прямым линиям, как у всякого диалектически воспитанного человека, а по каким-то, порой весьма запутанным, кривым… Получалось что-то вроде ходя коня и — в результате — совершенно неожиданно враг оказывался в тылу защиты. Это и нравилось Афанасию Павловичу и как-то его злило. Впрочем, после пребывания у церковников и он стал замечать у себя параллельные мысли, которые — вдруг переставая быть параллельными, перечеркивали как раз то, что он хотел и должен был думать.

Между тем дядя Влас установил свою ладью. — Шах королю… — уронил он как будто безразлично.

Афанасий Павлович примерил так и этак, пожал плечами и сдался и, наклонив стул на двух ножках до опасного предела, потянулся к радиоприемнику: поджать потенциометр.

— Что вы делаете, молодой безумец! — испугался дядя Влас: — ведь стульчик-то уже не княжеский! Вспомните случай в столовой! Вы рискуете повредить себе нос, народное имущество и репутацию мебелыреста одним махом… Дайте хоть высказаться репортеру!

В отменной гражданской мелодекламации радиодокладчик, прежде всего, обратил внимание слушателей на ту заботу о народном благоденствии, которой исполнены Великая Партия и Мудрое Правительство. Затем, перейдя собственно к дому отдыха, к его внешнему и внутреннему виду, с головой нырнул в излюбленные радиословесностью эпитеты: «культурный, изящный, гигиенический и красивый», со всеми их формами и степенями сравнения и падежами. В конце концов оказалось, что данный дом отдыха отпускникам предлагает чистые, светлые, гигиенические, изящно обставленные комнаты, богатый калориями и витаминами, красиво сервированный стол, насыщенный озоном воздух, площадки для физкультуры, в частности — для тенниса, городков и крокета, разного рода комнатные культурные развлечения: шашки, шахматы, домино, пинг-понг; тенистый красивый парк для прогулок, красивый дремучий лес для сбора грибов и ягод — и наконец — речку с уютными уголками для рыболовов. Словом, все для того, чтобы трудящиеся, в культурной обстановке восстановив расстроенные в творческих напряжениях силы, могли с новой энергией включиться в ряды строителей еще более счастливого будущего нашей Великой Социалистической Родины… «Аминь», — мысленно провозгласил по привычке Афанасий Павлович, снова расставляя на доске фигуры, и спросил вслух:

— А разве в нашей речке можно ловить рыбу?

— А почему бы и нет? — удивился дядя Влас, деликатно — двумя пальцами — перенося на место коня: — Ловить никому не запрещается… А вот поймать — это дело другое…

— Похоже, что с Николаевских времен в ней, кроме туфты, ничего не водится… Разве лягушки… Впрочем, за границей, говорят, и лягушек едят. А как, кстати, ваш живот?

— Да было уже почти благополучно, а сейчас вот снова словно еж под душой и в спину отдает…

— Ну, ничего! Потерпите еще денек — авось все планово образуется. Заведующий как будто уже договорился по телефону со своим коллегой. Остается только грузовичок послать…

… «Партия — наш рулевой», — благочестивым гудением могучего хора отозвался закончивший передачу репортажа рупор…

— А что же, собственно, произошло?

— Ничего, в общем, особенного. По ошибке завезли весь картофель и прочее в легочную санаторию, а все огурцы и молодой горох — нам. Пока вьяснилось — вот мы и берем все наши богатые калории из единственного гарнира — огурцов и гороха.