Михаил Чулаки - Во имя Мати, Дочи и Святой души

Поднявшись на цыпочки, надеясь сделаться таким способом легче, Клава ступила шагов совсем-то несколько.

Самое страшное место – мимо двери Свами. Мимо, почти мимо уже – и тут дверь приоткрылась, ручка маленькая цепкая протянулась и вдернула Клаву внутрь.

Это Соня ее втащила и тянула дальше прямо к кровати, где возлежала Свами.

Светились такие же лампады, как по соседству у Витька. Попала из одной благодати – в другую.

– Вот она, сладкая Свами! Я же говорила!

Клава и не упиралась.

– Откуда бежишь, сестричка Калерочка? – ласково улыбаясь, спросила Свами.

Так ласково, что только мертвый поверит.

Но Клава не испугалась – наверное, назло Соньке! И уверенная в своей нерушимости.

– Братика Витю навещала. Ему непривычно на новом месте. Утешила его во имя Госпожи Божи.

– Вот тварь! И не отпирается! – отпрянула Соня и руку отдернула, которой из коридора втащила.

– А от чего отпираться, сестричка? Утешать любовью нас Госпожа Божа учит и сладкая Свами.

– Так ты ж весталка! А не сестра слабая.

– На нас двойной крест, на весталках действенных. Мы и любить должны вдвое.

Свами наконец прервала сестринскую беседу.

– Так значит, сестричка Калерочка, ты и братика утешила, и обет весталочий сохранила, правильно?

– Сохранила, сладкая Свами.

– Вот и славно. Ну-ка сядь-ка в кресло пошире.

Клава уселась с готовностью, предоставив всю себя для полной ревизии.

Свами поднялась с ложа.

– Включи-ка, сестрица.

Соня щелкнула выключателем, и в резком электрическом свете растворилось таинственность жилища Свами. А плохо запахнутый ночной халат – не плащ серебряный – показал, что Свами слегка небрита. А в углу прорисовался невидимый прежде братик Валерик.

Испытующий взгляд наехал на подозреваемый объект.

– Да у тебя вообще входа нет, сестричка. Точно я тебя только с вечера испытывала. Плохо лечил тебя боровок твой.

– Лечил, как сказали, сладкая Свами, – заныл Валерик. – Утром еще открытая жалейка была.

– Ну? А это что?

– Это я днем намазалась снова, сладкая Свами. – доходчиво объяснила Клава. – Я подумала, что братик Витёк такой резкий, так чтобы не проскользнул нечаянно. Ты сама в прошлый раз говорила, что даже мизинчик не проскочит. Вот я и сделала сама снова, чтобы не проскочил.

– И терпела?

– Потерпела, а потом набальзамировала, когда терпежки не стало.

– Ради этого бугая?! Значит догадалась, что он тебя потратить захочет?!

– Я тоже догадалась, сладкая Свами, – затараторила Сонька. – Мы его у метро встретили, и сестричка Калерочка его сразу на жалейку взяла. И смотрю – он здесь сегодня. Ну, думаю, как она его удержит с таким тараном?!

– Ловкая ты, сестра Калерия. Только если жечься часто, пока не отойдет с того раза, то можно себе насовсем… А может, оно и лучше. Вот и будешь весталка действенная, как ты сказала, но неприступная. Лотос чистый непорочный посреди тлена и грязи и всей мерзости мира. Благословение Госпожи Божи и мое на тебе, сестра Калерия, во имя Мати, Дочи и Святой Души.

Свами выпрямилась – и повернулась к Соне. Во всей силе гнева. Иссиний взгляд прожигал – но не Клаву, и она с интересом наблюдала, как действуют пробегающий мимо смертоносный луч.

– А ты, дщерь недостойная, ты в смертный грех впала, клевеща на весталку непорочную! В смертный вдвойне, потому что воплощена на радости недавней в Дочу Божу и должна была до следующей радости летать душой в горних высях, а не клеветать гнусно на сестру твою первую и самую любезную!

Соня упала на колени перед Свами и стала быстро-быстро целовать по очереди обе ручки, норовя протиснуться с поцелуем и к самому воплощенному божественному лону. Рук Свами не отнимала, но от лона отталкивала в знак немилости.

– Грех мой, – частила Соня, – страшный грех. Достойна есмь семейной казни. Окажи милость, сладкая Свами, помоги искупить. Удостой учения своей ручкой или в сослужении с сестрами. Во имя Мати, Дочи…

– Будет, помолчи.

Свами задумалась.

– Решение про тебя, дщерь недостойная, завтра на радости вечерней мне Госпожа Божа внушит. А до тех пор стой на коленях посреди молельной. Ну, а чтобы не думала, что милость моя иссякла для тебя, поучу уж малость. А лучше ты начни, сестричка Калерия, весталочка действенная.

– Госпожа Божа, суди меня строже… – забормотала Соня, предоставляя себя для сестрического поучения.

Клава пожалела, что Свами вложила ей в ручку не хвостатку настоящую, а все-таки любалку.