Михаил Чулаки - Во имя Мати, Дочи и Святой души

– Как там у тебя? Не открылось?

Она помотала головой, потому что с полным ртом даже «Нет» не выговорить. Чтобы проглотить нектаром запила сладким, но с кислинкой.

– Не открылось, – сокрушенно констатировал он. – Ну ничего, поелозь хоть ляжками. Вот это и называется: кофе с постелью – двойной кайф.

Клава глотала всё подряд, отвыкшая уже от такой еды за недолгую жизнь в корабле, и верхний кайф перебивал. Хотя и подогреваться снизу было приятно. Недаром же и, правда, всегда говорят про самых заботливых мужей: «Кофе в постель подает». И чего в этом такого, Клава никогда не догадывалась. Пить лежа – только обольешься и больше ничего. Теперь поняла: пить-то надо сидя, только не на простыне, а «постель» означает «любовь» в любой позе, это теперь и в первом классе знают.

– Ну пошли.

Витёк снял ее и поднялся – сытый и довольный.

Свами ничего не сказала про их задержку. При ней уже ждал горбун Григорий, тоже в штатском.

Свами подхватила портфель – и сделалась непривычно деловитой с виду.

За воротами стояло такси. Свами уселась рядом с шофером, Клава сзади между братьями.

Клаве редко удавалось в жизни ездить в машине, и она ценила каждую поездку, хотелось катиться дольше и дольше.

Но приехали, к сожалению.

Клаве показалось, дом будто знакомый. Хотя не могла сразу вспомнить, откуда.

Вспомнила на лестнице – здесь живет Наташа в блестящей кафельной квартире. Неужели Свами решила вернуть Клаву сюда?! Все-таки не поверила, что она была совсем безгрешной с Витьком?! Но ведь Госпожа Божа видит и знает!

Но зачем тогда приводить сюда самого Витька? Не оставит же Свами и Витька здесь вместе с Клавой!

У нужной двери Свами остановилась.

– Вы к стенке сдвиньтесь, – приказала.

А сама встала перед глазком.

Послышался железный перезвон запоров и дверь приоткрылась на цепочку.

– И правда ты, Зоя? Сбежала тогда, сука, и кильку с собой украла! Чего явилась?!

– Поговорить надо.

– Зайди-зайди! Гостья жданная!

Дверь захлопнулась. И молчание. А сказала «зайди». Но распахнулась снова. Распахнулась – и на пороге стоял здоровый мужик.

– Заходи, дорогая!

Руку было за Свами протянул.

И только теперь увидел стоящих сбоку.

Попытался было захлопнуть дверь – но Григорий поставил ногу, Витёк, рубанув в поддых, согнул мужика пополам, и гости вошли. Горбун последним, заперев за собой дверь.

Наташа стояла, заслоняя вход в знакомую Клаве комнату. Взглянула на Клаву – и видно, что узнала. Молча пока.

– Посидим потолкуем, хозяйка, – сказал Витёк и отодвинул ее в сторону.

Разогнувшегося уже мужика подталкивал горбун.

– Гости дорогие, – опомнилась Наташа. – Поговорим-потолкуем. Кофейку с утра!

Красивая комната не изменилась. Кровать стояла незастеленная, а одеяло на ней странно горбилось.

Красивая комната, красивая, по прежнему взгляду и Наташа, и мужик новый ничего бы – но всё вместе это чужое, воплощающее мерзость мира. Клава теперь узнала накрепко, что она со Свами и со всеми сестрами и братьями принадлежит свету, защищена Госпожой Божей, а все остальные – враги, невры, мусор человеческий. Если только не припадут поспешно к подножию Госпожи Божи и не покаются.

И не было на Клаве плаща серебряного спасительного, защищающего от зловредного излучения белых обезьян, от заразы духовной и телесной.

Григорий подошел, отдернул одеяло – и открылись две девочки. Класс шестой-пятый, определила Клава.

Девочки тотчас прикрылись подушками и выглядывали из-за них как из-за брустверов. Рядом с Витьком являлись окопные мысли.

Наташа забегала туда-сюда и вернулась с подносом, на котором стояли чашки и печенье.

– Вот, с утра! – повторила Наташа.

– А мужчине этому приятному чего ж не подала? – спросила Свами.

– Кофе не водка – с утра не пью, – сообщил мужчина.

Все присели к низкому светлому столику. Кроме девочек из кровати, естественно. Клава еще раз посмотрела на них без жалости, но с превосходством. И отвернулась. Наташа придвинула всем чашки. Отпила глоток из своей.

– Вовремя вы зашли. Как раз я взбодриться собралась. Заварила. А то не проснуться никак. День, видно, такой магнитный.

И еще раз глотнула с удовольствием.

– Обычай есть хороший: из чужой чашки выпьешь – поцелуем подаришь, – сказала нараспев Свами. – Поцелуй, Наташенька, нашего Витю.

И быстрым движением обменяла чашки.

– Ну что ты, Зоечка. Мужчина молодой и незнакомый. Не захочет с такой старухой, как я.