Леонид Лебедев - Почти книга для почти людей

И в прибавку. Когда был я в Греции, меня по ресторанчикам водили. А в них совсем не было крепленого вина. Я спросил как-то господина профессора Вассилиса, почему нет. Тот ответил, что такое вино в Греции называют «бомба». Если обнаружат, что в таверне подают бомбу вместо сухого вина, то репутация ее исчезнет с копотью.

Опыт у меня самого по коньякам очень небольшой. Однако же довелось попробовать настоящий коньяк, о котором я не сразу, но все понял. Чего не скажу о каком другом. Трехзвездчатый от пяти надежно не отличу.

Марочные коньяки, которые безо всяких там звездочек, кв и прочих символов, готовятся как духи, смешивая коньячные спирты разной выдержки. Прихожу я однажды к приятелю, а тот говорит: «Хочешь попробовать настоящий коньяк?» Ну, не такой уж я большой любитель даже и пробовать, но стакашек маленький. Выпил, а тот даже вроде как и не спирт, а черт-те что. По ощущению крепость как у крепленого вина, градусов на 15, не больше. И никакой резкости. Странное что-то, одним словом. «Да никакой это не коньяк,» — говорю. «Да, " — отвечает приятель, — «не коньяк, а коньячный спирт. Тридцатилетний. Его в марочные коньяки добавляют немножко, чтобы придать букет. Я тут одного отпрыска коньячного кавказского завода репетировал. Так его папаша мне два баллона трехлитровых презентовал. Сказал, что только заводское начальство его пьет, остальное в добавки в марочные коньяки идет. Отчетность как по автоматам Калашникова, до граммов. Еще будем?» Надо же было попробовать это чудо-юдо? Мы так стакашек за стакашком где-то с пол-литра и … того. Для меня это такое количество, когда я только спать дальше могу. Может еще что, чем стараются не хвалиться. А тут — голова почти ясная, речь, правда, совсем не членораздельная. Но не «ты меня уважаешь». Попробовал на ноги встать — не держат. Дальше посидели, но уже без коньяка, до того момента, что стали держать. А дальше неинтересно.

Ростов-на-Дону. Год уже не помню. 87-й, наверное. Вдруг все родители стали отвозить своих малолетних и даже не очень детей в школы и встречать их из школ. Я тоже. По городу пронесся слух, что в лесополосе на левом берегу Дона нашли страшно изуродованных мальчишек. Детей предупреждали, чтобы ни в коем случае. А ожидающие чад взрослые с подозрением смотрели на любого незнакомца, кто приближался к двери школы. Продолжалось это больше недели. Тогда я понял, что даже небольшая вооруженная группа благодаря всеобщей панике может захватить огромный город и держать его в напряжении. Если многие люди способны сопротивляться конкретной опасности, то абстрактный страх практически непреодолим. Воображение приводит большинство людей в состояние кролика перед удавом.

Когда я рассказал своему приятелю, как встречаю-провожаю свою дочку, он вежливо усомнился в необходимости. Сказал он примерно так:

«Конечно, случай кошмарный, но вы теперь что, собираетесь много лет водить и отводить ее в школу за руку? А в остальное время? А вы знаете, что во дворе детского садика, что от вас в 100 метрах, а от меня через дорогу, две недели назад нашли труп изувеченной и изнасилованной женщины? А три дня назад в лесополосе, по которой вы и я ходим каждый день в институт, нашли труп зарезанного мужика? А вчера вот в этот подъезд заскочил парень, за которым гнались три милиционера и стреляли. Однако он как-то убежал, то ли в чьей-то квартире отсиделся, то ли еще как. И что, вы никогда о подобных вещах не слышали? Конечно, ужасно. Но на всю жизнь не предохранишься.»

И потом, хоть и страшновато было, и дергались, если дочка приезжала из центра города из школы минут на десять позже…

А дальше разговор у нас приятелем плавно перешел на его рассказ о жизни в городке в шахтерском крае на послевоенной Украине. Я при разговорах предпочитаю больше слушать, чем сам рассказывать. Разве что в последние годы начала одолевать болтливость. Так что это были скорее монологи моего приятеля. По моим наблюдениям у человека в возрасте ежедневных рассказов из своей жизни имеется не более, чем на полгода. После чего начинаются повторения и мусоления. Приятель мой выдержал года три без повторений. А потом повторялся, но каждый раз с новыми деталями, так что все равно было интересно. Думаю, что это абсолютный мировой рекорд. Вот и в этот раз Шехерезада начала дозволенные речи.

Проводил у них в школе регулярно политинформации учитель-историк. Однажды рассказывал о жуткой криминогенной обстановке в Чикаго. И тогда мой приятель спросил учителя, сколько жителей в Чикаго и сколько там убийств месяц. После чего быстро поделил цифры и сообщил ошеломленному преподавателю, что Чикаго — мирный сонный городишко по сравнения с их собственным, поскольку число жителей в городке меньше ста тысяч, а убийства происходят каждую ночь, иногда и не одно. После чего тема криминогенности Чикаго была полностью закрыта.