Леонид Лебедев - Почти книга для почти людей

Бггг спроектировал новый тип самовоспроизводящихся роботов. Заселив роботами планету, он установил на планете генератор случайных событий и занялся тестированием системы. Размножившиеся роботы поняли, что живут они в постоянных испытаниях, проводимых Бггг, и начали их регистрацию. Одна из регистрационных книг получила название «Библия». Бггг ее прочитал и подумал, что пора кончать. Роботы это тоже зарегистрировали.

В результате сбоя технологического процесса фабрика фаянсовых изделий «Слеза ребенка» произвела разумный унитаз. После установки унитаз бесперебойно функционировал долгие годы, преодолевая трудности своего существования, размышляя о своем предназначении и просто радуясь жизни. Больше всего его интересовало, одинок ли его разум во вселенной. Никакой разумной логики в том, чтобы пропускать через себя дерьмо, случайным образом попадающее в него сверху, он не обнаружил, это был явно случайный и неразумный процесс. Поэтому унитаз начал размышлять об общих вопросах мироздания. Логическим путем пришел он к выводу, что должны существовать другие разумные унитазы. И он мог им продемонстрировать мощь своего разума: работа над фундаментальной теорией «О квантовой природе дерьма» подходила к концу.

У одного человека появился разумный стрептококк, который начал делиться и размножаться. И стало внутри человека много разумных стрептококков. Видя вокруг себя массу неразумных существ, стрептококки очистили для своей жизни громадные пространства. Полностью убивать всех они не стали, поскольку ученые стрептококки экспериментально обнаружили, что уничтожение остальных может привести к нарушению баланса во вселенной.

Время шло, заветы предков истлели. Стрептококки, обитающие в желудке, начали считать всех остальных стрептококков низшей расой. Ученые желудка разработали, как уничтожить всех этих никому не нужных существ и заселить пространства правильными стрептококками. Однако же в самый разгар военных действий с неба упала белая таблетка, которая разрушила обиталища желудочных и убила многих из них. И тогда вышел Пророк и сказал: «Бог нас любит. Но он и наказывает.»

Просыпается господин президент всея России в Кремлевской опочивальне. Идет к крану умыться, открывает, а оттуда маленькая рыбка. Он ее пальцем, чтобы соплей не размазывала по стенкам, а она в его августейший пальчик как вцепится. Да больно так. Стряхнул президент позолоченную рыбку, к окну подходит — вроде все как всегда: стены кремлевские, звезды тож. Однако жарко что-то. Выходит из опочивальни, а там уже народ толпится, не решаются побеспокоить. Однако галдят потихонечку. И из галдежа выясняется, что вся обслуга исчезла, охраны тоже нет, а есть одни августейшие особы. А одна из этих особ, что поменьше, ухитрилась даже пройтись до главного выхода на Красную площадь и выглянуть. А там, вместо брусчатки, джунгли Амазонки. И сама Амазонка недалеко. И прямо перед воротами индейцы торчат и ничего не понимают, откуда тут Кремль взялся. И ниц падают. Телефоны вообще не работают. И запасов в столовой, оказывается, всего ничего. И никаких приборов тебе, связи с внешним миром. И все, что умеют эти ребята-трулялята, это следить, держать и не пущать. А дальше они гордо выходят из Кремля. Только вышли, как он весь и испарился.

И дальше можно занимательно описать, как вписались граждане в индейскую жизнь. А лет через десять появляется в джунглях путешественник, который обнаруживает племя, в котором имеются странные неумехи: говорят на непонятном языке, ни к чему не пригодны, даже жен у них нет. И живут на отшибе от всех в шалашиках.

Или другой вариант, более правдоподобный: ловят пришельцы пиранью на живца. Индейцы место это стороной обходят. На путешественника, который простодушно туда сунулся, кило 30 пираньи взяли.

Да, а вторая часть романа еще интереснее. А что в Москве-то будет, когда все цари-батюшки исчезли? Все тут же самих себя испугаются.

В некотором царстве-государстве жил-был царь. И не только жил, но еще и правил.

Дворец у него был не то, что большой, но и не маленький. Но как вся челядь набьется, так очень даже небольшой. И эта челядь только и делала, что занималось сволословием да восслапрением. Де, царь-батюшка у нас такой, что ни в сказке сказать, ни в фотожопе разрисовать.