Эрне Урбан - Утренняя заря

— Ветер будет, — наконец нарушил молчание Дэли.

— Обязательно будет. Да еще какой! Можно начинать добавочное опыление ржи.

— Веревкой?

— Ею. За два конца взяться, натянуть да и пойти по полям, сбивая с головок пыльцу. Школьникам можно поручить, для них это заместо игры будет.

— И об этом подумал! — довольно засмеялся Дэли.

Он был явно растроган, в смехе его звучала благодарность. Наконец-то все плохое позади, птенец вылупился из яйца и уже пробует крылышки — Мошойго снова пробует свои силы, расправляет крылья, даже если еще полностью и не отделался от мысли, что ему их подрезали в кооперативе.

В зимнее время, часа в четыре дня, человеку, решившему побриться, уже требуется зажечь электрический свет. Солнце только что зашло, и отблески его последних лучей соскользнули с маленького зеркальца, однако Михай Пирок даже не пошевелился, чтобы от своего стола сделать всего-навсего три шага до выключателя.

Затем он встал посреди кухни и стоял согнувшись, словно его хватил паралич. Жили только его глаза, которые шарили по столу, на котором рядом с бритвой лежала четвертушка бумаги с текстом, отпечатанным на машинке.

— Что им нужно от меня? Чего они опять хотят? — пробормотал он, чувствуя, как внутри у него все дрожит от страха и тревоги.

Он никак не думал, что ему и теперь придется трястись от страха. Добрых полгода назад, когда он после долгих и мучительных раздумий, продолжавшихся больше двух лет, в конце концов вступил-таки в сельхозкооператив «Победа», он рассчитывал, что теперь-то раз и навсегда избавился от тревоживших его забот и бессонниц. И вот тебе, пожалуйста! Теперь, когда полученный земельный участок в двенадцать хольдов плюс шесть хольдов земли, взятой им в аренду, казалось, начали давать неплохой доход, появилась эта записка, которая начисто лишила его покоя.

«Не нашли ли они чего у меня? И не хотят ли теперь загнать меня в угол?» — с тревогой думает Михай.

Вот он пошевелился, и рука потянулась к столу за листком бумаги. Михай всматривается в расплывшиеся в полумраке строчки, которые уже запомнил наизусть:

«Уважаемый коллега Пирок!

Будь добр, зайди сегодня в пять часов дня в правление кооператива „Победа“.

С кооперативным приветом

«А может, никакой беды и нет вовсе? — промелькнула в голове Михая обнадеживающая мысль. — Иначе зачем бы им писать „Уважаемый коллега“ и „Будь добр“? Когда я ошибался в чем-нибудь, правление не больно-то церемонилось в выражениях».

Однако в следующий момент от надежды не осталось и следа. Перед мысленным взором Михая Пирока возникло худое и серьезное лицо секретаря, а из-под сердито сдвинутых бровей на него нацелился острый, режущий взгляд.

«Скажите, Михай Пирок, — услышал он отнюдь не добрый голос, — действительно ли на рождество, еще в пятидесятом году, когда вы сидели в корчме и речь зашла о сельхозкооперативе „Победа“, вы сказали…» — Тут секретарь Йожеф Пор берет со стола толстое дело и, открыв его, читает: — «Пусть они прыгают, сколько хотят, плевал я на их кооператив…»

«Знаете ли… — робко начинает Михай, чувствуя, как его бросило в пот, — с пьяной головы человек много чего может попусту наболтать…»

«Не крутите и отвечайте прямо: говорили вы так или не говорили?»

«Знаете ли… говорил. Говорил, значит! — Михай поднимает голову. — Тогда еще дома был мой сын Йошка. А потом… — голос его становится тише, — откуда мне тогда было знать, что я в свои пятьдесят шесть лет в вашем кооперативе найду покой для души… и свое счастье?» — Глаза у Михая защипало от попавшей в них со щек мыльной пены.

Михай вздрагивает, мысленно обзывает себя «старым дураком», который вздумал разговаривать с самим собой. Смяв записку, он бросает ее в угол, однако отделаться от беспокоящих его мыслей он не может. В руках его прыгает помазок, ходит бритва, со звоном срезая густую щетину, а в голове, словно зубная боль, свербит мысль: а что, если секретарь Йошка Пор вдруг заведет разговор о волах, которых Михай купил для себя на откорм?

— Эх, если бы у меня в ту пору столько разума было, сколько сейчас! — тяжело вздыхает Михай.

Что греха таить, в ту пору у кооператива «Победа» не было более ярого врага, чем Михай Пирок.

— Для настоящего хозяина это не подойдет, — заявил он за столом в корчме, куда заглянул, возвращаясь с базара домой. — Эти кооперативы выдумали для тех, кто не разбирается в хозяйстве, или для лодырей.