Хуан Гойтисоло: Ловкость рук

— Я иду к нему домой,—буркнул Ривера.

Ответ прозвучал, как пощечина. Кровь бросилась Кортесару в лицо. В памяти гадкой летучей мышью мелькнул разговор, который днем они вели о Давиде. Он продолжал бежать рядом с Риверой.

— Такси!

Они плюхнулись на заднее сиденье, и автомобиль, жалобно взвизгнув, тронулся с места. В молчании Рауля Кортесару чудилось непреодолимое отвращение.

Я думаю, Танжерец поспел вовремя,— сказал он.

И тут же вздрогнул от холодка, пробежавшего по спине. «Ой, хоть бы ничего не случилось,"хоть бы, хоть бы». Он совсем забыл об утреннем покушении и думал только о чудовищной игре, затеянной против Давида.

— Надеюсь, он поспел вовремя,— снова повторил Рауль. Какая-то сила заставляла его говорить помимо воли.— За полтора часа он мог...

Кортесар заглядывал в лицо Раулю, а тот с отвращением отворачивался от него.

— Да замолчи ты!

Автомобиль остановился у светофора. Чувство вины охватило Рауля. «Я не должен был оставлять их. Надо было ожидать, что так случится». Он посмотрел на переднее сиденье. Это был конец. От первого-же удара банда распалась. В голове мелькнула мысль: теперь все пошло прахом. Это уже была уверенность.

На светящемся циферблате перед часовым магазином стрелки показывали четверть десятого. На его часах было только десять минут, пять минут разницы, может быть решающих. Кортесар не мо'г оторвать глаз от светящихся часов. За прозрачным циферблатом виднелись пружинки, стальные колесики, шестеренки. И, быть может, в эти минуты Давид уже не был Давидом, и вместо него лежал кто-то другой с таким же лицом.

Они доехали до площади с колоннами и теперь пересекали ее.

— Остановитесь вот здесь,— сказал Рауль.

Он вышел из такси и быстрыми шагами направился к дому. Кортесар, расплатившись, побежал следом за ним.

— Подожди!..

Холодный ветер трепал одежду прохожих и рябил лужи. Рауль оставил свою шляпу в машине, и теперь волнистые пряди волос падали ему на лицо. Потухшая сигарета прилипла к губам.

— Не беги так!

Кортесар кричал, но ветер уносил его слова, как сухие листья, как птичьи перышки, которые кружились в воздухе под тяжелыми серыми опорами колонн.

Кортесару теснило грудь, он страшился неизбежности. Впереди него, как обычно вперевалку, словно руки и ноги его двигали невидимые веревочки, расхлябанной походкой шагал Рауль.

Завернув за угол, они остановились. Здесь, за прикрытием стен, дышалось намного легче. Вдали, на улице, шевелилась небольшая толпа: человек сто. Наверно, привлеченные каким-нибудь уличным торговцем, они слушали его, опустив, голову, и протискивались вперед, чтобы лучше видеть. Мутный свет фонаря падал на их лица, и Рауль увидел, что люди о чем-то спорят между собой. Подойдя ближе, Рауль замедлил шаги. Толпа не походила на обычное сборище вокруг уличного болтуна. Людей было довольно много, и они стояли полукругом перед входом в бар.

— Что здесь такое? — спросил Рауль.

По тому, как зазвенел его голос, Кортесар понял, о чем он подумал.

— Погляди.

Он указывал на дом номер семнадцать: там, у входной двери, стояли два жандарма. Напротив несколько человек ломились в дверь бара. Зеваки из той и другой толпы перебегали друг к другу, сообщая и обсуждая новости.

— Вы знаете, в чем дело?

— Нет. А что случилось?

Убили паренька вон там, наверху.— Человек ткнул пальцем в сторону подъезда, который охраняли жандармы и осаждала толпа.— А убийца здесь, в баре. По-видимому, сам отдал себя в руки правосудия. ф

Рауль локтями проложил себе дорогу. Его исполинская фигура, словно ножом, разрезала толпу надвое: с обеих сторон образовались стенки из рук, ног, туловищ, лиц. Кортесар, вцепившись Раулю в плечо, пробирался следом за ним.

А где он?

— В баре,— ответила дородная женщина.— Но ему не позволят пройти. Оттуда выставили всех посетителей и никого не пускают.

— Я все видел,— сказал какой-то коротышка, державший под руку женщину.— Я только пришел с приятелями, а этот тип вдруг стал угощать нас водкой. Угощать ни с того ни с сего незнакомых людей, сразу видно, что-то неладно...

Рауль не слушал его. Прижавшись лицом к стеклу, он вглядывался внутрь бара. Хозяйка плакала, прислонившись к стойке. У двери разговаривали три полицейских агента в штатском. Больше в баре никого не было.

— ...И не из отпетых. Да и паренек-то был его другом. Хозяйка только принесла ему ужин, а этот тип взял, да и сожрал его, и это рядом с трупом. Уж и не говорите! Бывает, это делают, потому что нужно, а уж такие подонки...