Элис Петерсон - Другая Элис

Наступил сентябрь. Мы выиграли сражение, и я могла начинать новое лечение — через семь долгих месяцев после изначальной даты. Перед этим мне нужно было просто пройти обследование — сделать рентген грудной клетки и анализы крови.

— Элис, через два дня будут результаты, — сказала Сью, сиделка, участвовавшая в испытаниях в Бате.

— На что вы меня проверяете? — поинтересовалась я.

— Мы должны проверить, что ваши почки, печень и все остальное, кроме суставов, были здоровыми перед тем, как начался прием препарата. Это обычная вещь, и я не думаю, что здесь возможны проблемы. Пожалуй, вы смело можете записываться на первую инъекцию. Она будет на следующей неделе.

— Наконец-то, — испустила я вздох облегчения. Мне нравилась Сью. Она была добрая и понимала, как это для меня важно.

Мама помогла мне усесться в машину, и мы поехали домой, подпевая любимым маминым песням, которые звучали из стерео.

— Элис, здравствуйте, — озабоченно поздоровалась Сью, и я сразу почувствовала неладное.

— Какая-то проблема? — занервничала я, судорожно сжав телефонную трубку.

— Мне грустно вам говорить… Ваш анализ крови…

— Да-да, — перебила я. — Что там плохо?

— У вас нарушена работа печени, и пока она не придет в норму, вы не можете принимать препарат.

— Моя печень? — пробормотала я. — Но у меня никогда прежде не было с этим проблем. С чего бы сейчас?

— Мы не знаем. Мы даже не хотели верить сначала.

Я была в таком отчаянии, что с трудом дышала. Чтобы не разрыдаться, я закусила губу.

— Элис, дорогая, не надо паники. Мы дадим вам другое противовоспалительное. Проблему могло вызвать то, которое вы сейчас принимаете. И нужно будет делать новые анализы, пока не наступит норма. Это ниже восьмидесяти четырех.

— Я завтра же сдам, — с готовностью поспешила я.

— Нет, через неделю после приема нового противовоспалительного лекарства.

— Но что будет, если…

— Нужно, чтобы печень пришла в норму к концу месяца, потому что после тридцатого мы больше не сможем брать новых пациентов.

Мое отчаяние изверглось из меня, как вулкан. Я закричала так, что вздрогнули стены.

— Нет, — рыдала я. — Нет, нет, нет. Мама! — Слабыми пальцами я вцепилась в ее джемпер. Я должна принимать этот препарат! Мы столько месяцев боролись, чтобы попасть на испытания! Я не могу больше ждать! Не могу! — кричала я. — Мама, если так будет продолжаться, то лучше я умру! — Я билась лбом о стол. — Господи, пожалуйста, дай мне отдых. Я хочу умереть, — причитала я, рыдая, крича. Мама не знала, что сказать, и в слезах вышла из комнаты. Папа тоже не мог меня успокоить. Я твердила ему, что нет смысла молиться и верить, что мне станет лучше, и на долю секунды он, кажется, согласился со мной.

— Бабушка, — всхлипнула я, — я сожалею о своем взрыве. — Бабушка гостила у нас и так расстроилась из-за этой новости, что немедленно ушла наверх и стала собираться домой. Папа отнес меня к ней. Я смотрела, как она ходит по комнате, нащупывая свои вещи. Ей было 95, и она полностью ослепла.

— Моя бедная девочка, — сказала она, — я так переживаю за тебя, и я сейчас для вас обуза. Мне надо ехать.

— Нет. Прости меня. Мне надо было сбросить с себя эту тяжесть, но теперь мне лучше. Мы не хотим, чтобы ты уезжала, бабушка.

— Моя дорогая Элис, — проговорила она, нащупав руками мое лицо и целуя меня. — Больше всего на свете я хочу, чтобы тебе стало лучше. — Из ее голубых глаз, которые столько повидали на своем веку, текли слезы. Может, бабушка и потеряла зрение, но видела жизнь более ясно, чем когда-либо.

— Бабушка, на следующей неделе я еще раз сдам кровь на анализ. И он будет хороший.

— Ты моя храбрая, храбрая девочка, — сказала она, глядя мне в лицо, словно могла меня видеть.

— Может, я похожа на тебя! — воскликнула я, крепко обняв ее. — Я люблю тебя, и ты нужна тут маме. Не уезжай.

— Элис, анализ лучше, но еще не совсем, — сообщила Сью через неделю.

Потянулась еще одна неделя мучительного ожидания. Я не спала, я болела от волнения и страха. Я жила только ради этого. Ребекка, Элен, друзья и родные все время звонили и спрашивали по электронной почте о результатах последних анализов. Я жалела, что не общаюсь с Софи. Мы не разговаривали с ней с экзаменов, и мне ужасно ее не хватало.

— Элен, я боюсь, что мне придется так жить всю жизнь, без всякой надежды. Вот в чем дело.

— Я тоже боюсь за тебя, но почему-то мне верится, что все будет хорошо, — заверила меня Элен на другом конце провода. Я представила, как она свернулась калачиком в углу темно-красного дивана в своей квартире, пестрой, как радуга: цветы на каминной полке, свечи на столе. Мне захотелось нажать на волшебную кнопку и очутиться с ней рядом. Только она может взять меня за руку, и я погружусь в ее магические чары, в ее мир, где я чувствую себя спокойно и уверенно. Но я была в милях от нее.