Элис Петерсон - Другая Элис

— Расскажите это еще раз и без спешки, — ласково, но твердо перебила она меня. — Ну, так что же все-таки случилось? — Она выслушала меня без комментариев. Я сказала, что, вероятно, не смогу присутствовать на ее последних занятиях.

— Не важно, мы сейчас повторим последние темы. Расскажите об этом и мистеру Бёрнсу, он все поймет, — заверила она меня. — У нас тут не впервые разыгрываются перед экзаменами такие драмы. Элис, для всех это самый тяжелый период, полный стрессов. Постарайтесь как-то продержаться.

— Конечно, у меня нет другого выхода, — улыбнулась я, глядя на стопку книг, которые миссис Уикэм подобрала для меня.

В четыре часа начали звонить все часы, рассеянные по дому, и она засмеялась.

— Будем на связи. Я здесь все время, просто звоните мне. Итак, чашку чая и снова за работу?

Когда я наконец ушла от нее, я чувствовала себя намного лучше — я общалась с ней как с добрым другом.

Если я не ездила туда и обратно в Бристоль, я занималась дома в своей спальне, но по вечерам невольно думала о Софи и ребятах. Мне никак не верилось, что такое могло случиться. Я чувствовала себя жалкой, оскорбленной и униженной. Мне было грустно. Я скучала без них, но тут же злилась, когда вспоминала, что сказали мне Стивен и Софи. У меня зашевелились предчувствия, что это так просто не пройдет; все чаще я думала о том, зачем мне такие мучения, не проще ли сдаться и уйти из жизни. Зачем мне такая жизнь в одиночестве, без друзей?

На выходные приехала Элен, мы говорили с ней целыми днями. Для меня она была мощной поддержкой.

Прошло шесть недель, надвигались экзамены. Я была все время дома. В понедельник днем я занималась в своей комнате. У моих ног лежала такса Джасмин. Я услыхала, как она грызет стул, и прикрикнула на нее. Потом посмотрела на пол и увидела уголок драгоценной книги, которую дал мне мистер Бёрнс. На ней были отчетливые ямки от острых зубов.

— Перестань! — крикнула я в отчаянии. — Проклятая гадина! Перестань! — Как я теперь посмотрю ему в глаза? Этого мне еще не хватало! Я рухнула на кровать и схватилась за голову. Джасмин глядела на меня невинным взором. Зазвонил телефон. Такса зарычала и сорвала трубку. — Убирайся, глупое животное! — закричала я.

— Элис, это ты, Элис?

Я подняла трубку.

— Алло.

— Элис, привет! Где ты была? Что происходит? — В голосе Ребекки звучало удивление. — Я позвонила тебе на квартиру, а мне сказали, что ты дома. Почему ты дома? Я хотела пригласить тебя на бутылочку вина.

Добрая моя подруга Ребекка! Мы могли не общаться неделями, но когда уж встречались, все было так, будто мы разговаривали лишь вчера. Наша дружба не зависела ни от чего. Я сразу рассказала ей обо всем. Я не собиралась делать вид, что сижу дома по доброй воле.

— Мне просто не верится. Сейчас я поеду и выскажу им все, что думаю. Ты не должна все время быть дома. Позволь мне поговорить с ними.

— Если хочешь, — ответила я, тронутая ее готовностью мне помочь, хотя и сомневалась, что это изменит ситуацию.

Ребекка поговорила с Маркусом.

— Вы никогда не жили рядом с Элис и не знаете, в каком она бывает состоянии, — сказал он.

— Но она и не собиралась быть там семь дней в неделю. Наверняка это не доставит вам хлопот. Как бы вы себя чувствовали, если бы вам запретили бывать в собственной квартире?

— Знаете, я вынужден поддержать Софи. Она больше всех помогала Элис. Она просто не справится с этим накануне экзаменов.

Я рассказала маме о том, что Ребекка меня поддержала. До сих пор мама не вмешивалась.

— Как ты думаешь, я права? — спросила я, надеясь на ее поддержку.

— Тут нет правых и виноватых, но я думаю, что нам нужно было подумать об этом заранее. Я должна была предвидеть это, — призналась она.

— Но как можно… — заспорила было я.

— Ребекка наша добрая подруга, — сказала мама, резко перебив меня, — но она не знает, что творится за сценой, какие у тебя иногда бывают ужасные дни. Я понимаю, чего опасаются Софи и ребята, когда впереди экзамены…

Я посмотрела на маму, как на злейшего врага.

— Элис, одна из самых ужасных ситуаций в жизни, когда ты смотришь на страдания близкого человека и не можешь ему помочь. Ужасные боли испытываешь ты, но мы их тоже чувствуем. И для Софи это не просто. Запомни это.

Я работала, работала, работала, наверстывая упущенное время. Но, что самое главное, работа отвлекала меня от мрачных мыслей, от сложившейся ситуации.

Я ужасно скучала без Софи. Бессонной ночью я обнимала коричневую пушистую собачку, ее подарок, и проливала на нее слезы. У меня уже шевелились сомнения. Конечно же, они вовсе не злые, не коварные, и я понимала, что они не хотели обидеть меня. Была ли я справедлива к ним? Возможно, надо было согласиться с тем, что им были остро необходимы эти критически важные недели? Первая неделя получилась не такой, как мы планировали, потому что я встречалась с моим тьютором… но разве я не была вправе немного менять свои планы? Возможно, с моей стороны было наивно думать, что Софи не станет беспокоиться? Софи не обязана ухаживать за мной круглые сутки, она просто устала, прежде всего эмоционально, а я не понимала этого. Я была зашоренной эгоисткой. Во всем виновата я. Возможно, я должна смирить гордыню и попытаться восстановить отношения с ними? Нельзя терять друзей, так ведь? Тем более что мы с Софи дружили много лет. Но, может быть, слишком поздно…