Калле Каспер - Буриданы [журнальный вариант]

Но делать было нечего, местом ее работы было министерство иностранных дел, а для этого учреждения «Пособие консула» было важнее «Блеска и нищеты куртизанок». Можно, конечно, поменять работу, но где ей еще столько заплатят? А деньги были нужны, потому что оклад Арнольда уходил на аренду квартиры, еду и одежду, на книги его не хватало, а книги были необходимым условием ее существования, она глотала их десятками — впрочем, иногда и жевала, как, например, сейчас, читая этот новый роман — не больше десяти страниц в день. «Новый» было, разумеется, неправильным определением, автор-то умер уже лет десять назад, но, видимо, и Франция должна была сперва издать пособия для консулов и проконсулов, атташе и асессоров, и только потом дошел черед до страданий бедного Марселя. Ох, как эта хитрая Альбертина дразнила и обманывала своего слабодушного поклонника — и, что хуже всего, Марселю не хватало мужества послать ее к черту — словно в Париже мало было подобных вертихвосток! Хотя, кто знает, может, Марсель как раз таки жаждал, чтобы с ним обходились подобным образом, может, ему нравилось мучиться от ревности — Марселю, но не Виктории. В девять она лишь злобно глянула в сторону бьющих часов, но в полдесятого не выдержала, швырнула ручку на стол, вскочила и стала ходить из угла в угол, как гетера, которую бросили все любовники, машинально общипывая взлохмаченные края розовых обоев — какой ужас зависеть от вкуса хозяйки недвижимости!

Арнольд, конечно, не впервые опоздал с приходом, его сотрудники, как все нормальные люди, отмечали дни рождения на работе, но об этих мероприятиях муж знал наперед и всегда предупреждал Викторию. Правда, однажды к нему неожиданно приехал из Пярну в гости двоюродный брат, они отправились кутить, и он вернулся только в полночь, — но разве он забыл взбучку, которую в тот раз получил?

Из-за стены послышался плач — Вальдек проснулся от тяжелых маминых шагов. Виктория поспешила в спальнюдетскуюбиблиотеку и взяла сына на руки.

— Не плачь, ты же мужчина! Мужчины не жалуются, когда что-то не так, они идут в ресторан, напиваются и отправляются на улицу Сюда.

Вальдеку такая перспектива как будто понравилась, он перестал хныкать и даже вроде улыбнулся во сне.

Арнольд вернулся только после полуночи.

— И что ты можешь сказать в свое оправдание? — загремела басом Виктория, явив мужу свой лик с оскаленными зубами и растрепанными волосами, в одной руке скалка, в другой выбивалка для ковров, — зеркало во время генеральной репетиции было весьма удивлено.

— Ей-богу, я не виноват, я все это время проторчал в полиции под арестом, — промямлил Арнольд, беспомощно раскинув руки, потом встал на колени и положил голову на шкафчик для обуви. — Руби мне голову, прошу, нет лучшей смерти, чем от руки обожаемой жены.

— Если ты ограбил банк, можешь надеяться на снисхождение, — сообщила Виктория великодушно.

— А государственного переворота недостаточно?

Хорошо, что Арнольд не видел в этот момент ее лица, а то мог бы начать относиться к женскому полу с бульшим чувством превосходства, чем до того.

— Вапсы прошли на Вышгород? Как Муссолини? Или сожгли парламент? Как Гитлер? Ну, говори же!

Голос, однако, ее выдал, и Арнольд поднялся с колен, исполненный достоинства.

— Нет, это Пятс посадил самих вапсов. Но больше я ничего не скажу, пока не поел, — сказал он, стряхивая пыль с брюк.

— О ужас, ты же голодный!..

Виктория поспешила в кухню, зажгла огонь под плитой и бросила на сковородку кусок свинины, который ей утром отрубил мясник. Пока Арнольд переодевался, она успела накрыть стол, не забыв при этом белоснежную накрахмаленную салфетку — надо же приучать мужа к манерам. Руки помыть было больше негде, кроме как на кухневанной, благодаря чему Виктории удалось отговорить Арнольда от клятвы молчания.

— Меня утром отправили в штаб вапсов проводить ревизию! — орал Арнольд сквозь шум воды и треск жарки. — Дело затянулось, потому что их бухгалтерия не отличается прозрачностью!

— И ты позвал полицию?

— Она пришла без приглашения! Дом окружили, и всех, кто находился внутри, в том числе меня и почтальона, увезли с собой!

— Как у нас много, оказывается, полицейских!

— Им помогали курсанты военного училища. Ох, видела бы ты их лица, когда они визжащих машинисток тащили в кузов!

— Что, женщин тоже под арест? — удивилась Виктория, отправляясь вместе с мужем и ужином в комнату.

— Я же сказал — всех, кто находился в доме! И не только в доме, на улице тоже. Одна мадам пришла встретить мужа, дошла только до дверей, но и этого было достаточно, через секунду она уже дрыгала в воздухе ножками, аж подвязки мелькали. Полицейский участок был так набит людьми, что стоять было негде, не то что сидеть. Мне повезло, дежурный оказался моим знакомым, вместе служили в армии, в одной роте, потом, когда все поутихло, он проверил списки, убедился, что фамилии Лоодер в них нет, и под свою ответственность отпустил меня, а все прочие остались, женщины легли на письменных столах, мужчины на пол, пальто под себя. Твой дядя Адо тоже был там, я спросил, может, он хочет что-то передать на свободу — нет, только махнул рукой. Вот такая история, — закончил Арнольд и так яростно набросился на отбивную, что та взвизгнула.