Карстен Йенсен - Мы, утонувшие

Сама жизнь сделала его своим орудием.

За столом в кают-компании Антон рассказал о некоем Лаурисе, который без малого сто лет назад участвовал в битве в Эккернфёрдской бухте и в момент взрыва стоял на палубе. С ним все вышло примерно как с Мозесом Хантингтоном. Он приземлился на ноги.

Антон рассказал и об учителе по имени Исагер, которого ученики попытались сжечь вместе с домом, и об Альберте, который искал пропавшего отца по всему Тихому океану, а нашел голову Джеймса Кука.

Кнуд Эрик, знакомый с этой историей и, более того, являвшийся одним из источников Антоновых познаний, перебил его. О некоторых вещах он был осведомлен лучше. Взяв слово, капитан рассказал о Первой мировой войне и вещих снах Альберта. Но Антон возразил, что все было не совсем так, как рассказывает его друг, и Кнуд Эрик догадался, что, заполучив сапоги Альберта, Антон добрался и до его записей.

Антон рассказал, как нашел мертвого Альберта, а потом они вместе поведали о банде, названной в честь покойного капитана. Когда Вильгельм упомянул череп убитого Йепсена, Кнуд Эрик взглянул на человека, прозванного командой Олд-Фанни, желая увидеть, какое действие на него окажут эти слова.

«Сейчас будет отговариваться, все отрицать», — подумал он.

Херман сидел, уставившись в одну точку.

— Вильгельм говорит обо мне, — сказал он задумчиво, словно впервые услышал об этом убийстве. — Я убил своего отчима. Он стоял у меня на пути. Я был молод. И очень нетерпелив.

И Херман стал рассказывать, как в пятнадцать лет в одиночку привел брамсельную шхуну в Марсталь, как будто убийство было лишь затактом, а он спешил поделиться самым интересным.

Никто не мог отвести от него глаз. Всех увлек напряженный сюжет. Олд-Фанни был прирожденным рассказчиком. Значит, он — опасный убийца, да? То есть капитан все же прав? Но посмотрите на него теперь, он и так уже наказан.

Кнуд Эрик понял: жалкое положение Хермана, безногого, однорукого, было воплощенной мольбой о помиловании, действовавшей безотказно. Ему не нужно было даже просить слушателей о сочувствии. Они ему сами сразу начинали сочувствовать. Когда-то Олд-Фанни был мужчиной, мог убивать, но посмотрите, в кого он превратился!

Антон, Кнуд Эрик и Вильгельм переглянулись. Они не ждали признания, им захотелось углубиться в тему. Но рассказ шел своим ходом, слушатели жаждали продолжения.

— И что было дальше? — спросили они, и Антону пришлось рассказать о Кристиане Силаче и убийстве Торденскьоля.

— Ты правда убил птицу? — спросил Уолли и укоризненно посмотрел на Олд-Фанни.

Кнуд Эрик с еле сдерживаемым торжеством в голосе рассказал, как они изгнали Олд-Фанни из города одними своими взглядами, притом что большинство членов банды понятия не имели, что Херман — убийца, они думали, что речь идет об убийстве чайки.

У Олд-Фанни в глазах промелькнула досада, — казалось, старик жалеет о своем тогдашнем бегстве. Но затем он подмигнул Кнуду Эрику и рассмеялся:

— Да, провели вы меня.

И принялся рассказывать о копенгагенской бирже и Хенкеле и о том, как он потерял все деньги, что получил в наследство, которого ждал столько лет. Жизнь его состояла из взлетов и падений.

Затем Вильгельм рассказал о крушении «Анны-Марии» и сборнике проповедей, которые до сих пор помнил наизусть. Может прямо сейчас им и прочитать.

— Так, значит, вам не впервой торчать во льдах, — сказал британский артиллерист. — Ну прямо генеральная репетиция перед конвоями.

— Черт побери этих марстальцев, — произнес канадец, — во все свой нос суют, везде-то они побывали.

Наконец дело дошло до фрекен Кристины и Ивара, и Кнуд Эрик стал рассказывать о случившемся. Тон его становился все более осуждающим.

Олд-Фанни защищался.

— Я ничего не признаю, — заявил он, — это не убийство. Кто-то справляется, кто-то — нет. Я его всего лишь испытывал, и делу конец.

Он огляделся, многие кивали.

— А фрекен Кристина? — не уступал Кнуд Эрик.

— Да, глупо. Это признаю. — И он махнул «дрочилкой», как будто, несмотря ни на что, речь шла о мелочи.

— Ты ей жизнь сломал!

Кнуд Эрик разозлился.

Да, он этого не отрицал. Херман не говорил: посмотри на меня. Но говорило его тело, и этого было достаточно. Все в прошлом. Теперь от него никому вреда ждать не приходится.

Кнуд Эрик встал и вышел.

Но история продолжалась. Ничто теперь не могло ее остановить.

Олд-Фанни рассказал о той ночи в Сетубале. Хвастовство или правда? Трудно сказать. Парень он был отчаянный, это точно, об этом говорили глаза присутствующих.